быстро чмокнула его в щеку, одновременно с этим шепотом сказав, что помнит о сегодняшнем разговоре, и села в автомобиль.
Питер, в тот момент, когда они выходили из раздевалки, предложил Клинту подвезти его до дома (да и все равно им было по пути), и тот без колебаний согласился, так что они вместе строились на заднем сидении.
Во время поездки никто не проронил ни единого слова. Все смотрели в свое окно и размышляли каждый о своем. Грейс включила радио, сделав его на минимальную громкость, чтобы убрать раздражающую ее тишину, и, первые несколько минут побеспокоившись о брате и поохав о Гровере, принялась размышлять о том, какую одежду возьмет с собой в лесной дом на Хэллоуин. Девушка почему-то была на сто процентов уверена, что родители ее отпустят.
Мысли Клинта были хаотичными и бессвязными, словно запертые в склянке мушки, а Питер в это время философствовал. Он немного переживал на счет того, что у него была не совсем нормальная реакция на трагедию. Парень со сломанной шеей умер у него на руках, задыхаясь и изгибаясь в предсмертных судорогах, а он был относительно спокоен и не бился в истериках и не утопал в слезах. Конечно, нельзя было сказать, что его это особо не впечатлило, паренек до смерти перепугался, но как-то не так, как следовало. Он был в ужасе, но одновременно с этим не в истерике, как некоторые (в основном девочки) подростки в школе.
Услышав щелчок поворотника, Питер сфокусировал свой взгляд, сосредотачиваясь на окружающей его действительности, и увидел дом Клинта.
–Пока,– сказал ему друг, пожав руку.– Увидимся после праздников.
Забыв попрощаться с Грейс, Кинт вылез из салона автомобиля и, слишком сильно захлопнув дверь и явно даже не заметив этого, не оглядываясь, пошатывающейся походкой направился к своему дому, а они в свою очередь, спустя несколько секунд вновь тронулись в путь.
Глава 3
За окном смерклось. Чувствуя легкий дурман, Питер по зову мамы неторопливо спустился со второго этажа и направился в столовую. Оказалось, Грейс позвонила Джулии и рассказала ей о том, что Питеру пришлось перенести, и когда они приехали, мать, даже не став слушать отговорки, заставила принять сына довольно большую порцию успокоительного. Она не могла поверить в то, что у семнадцатилетнего ребенка не было какого-нибудь нервного срыва, или хотя бы шока из-за пережитого.
Препарат полностью заглушил все чувства, какие были в Питере. Он чувствовал лишь легкость и дурман. Но из головы не выходили мысли о Гровере. Он не переставал видеть перед своими глазами лицо задыхающегося парня, его искореженную шею, панику и непонимание происходящего в глазах. Когда он оборачивался, то ему казалось, что оживший труп парня стоит за углом и смотрит на него своими красными глазами, выпученными, словно шарики, из неестественно склонившейся вбок головы. Смотрит с обвинением, словно это Питер был виноват в том, что он умер. Но парень понимал, что он ничего не мог сделать, кроме как быть те последние секунды жизни рядом с ним.
Когда Гровер упал и на весь зал
