него что, крылья за спиной? – пробормотал Ремейка и заглушил двигатель. – Шеф, я так полагаю, тебе надо побыть одному?
Икс ничего не ответил, лишь едва заметно кивнул.
Ремейка облизнул сухие губы и повернул к нему лицо:
– Прежде чем ты уйдешь… Скажи, этот человек существует? И можно ли вообще говорить о нем… или о них… как о человеке?
Икс молчал. Он смотрел прямо перед собой.
– Он так же силен, как ты?
– Сейчас он сильнее меня, но скоро наши силы сравняются.
Ремейка вполголоса выругался и стал копаться в карманах, ища сигареты, затем вспомнил, что бросил курить, да еще и своего шофера заставил избавиться от этой дурной привычки.
– Возьми себя в руки, Римас, – негромко произнес Икс.
– Легко сказать, – проворчал Ремейка и нервно забарабанил пальцами по рулю. – Хорошо, возможно, ты прав. Допустим, вы оба правы, ты и профессор Гринберг. Тогда почему не удался твой план?
Икс медленно повернулся к Ремейке. На миг показалось, что он превратился в ледяную статую, таким холодом повеяло от его голубых глаз.
– Он не захотел рисковать, – после небольшой паузы ответил Икс. – Распознал наши ловушки. Параллельно собирал информацию… в том числе, как я теперь понимаю, и обо мне лично. Нам следует быть наготове. У нас скоро начнутся неприятности.
– Я где-то уже слышал эту фразу, – пробормотал Ремейка, после чего оба они выбрались из машины.
Словно из-под земли возник Крастиньш.
– Какие будут инструкции? – глухо произнес он. – Вы сказали, Шеф, что в подробном докладе не нуждаетесь…
– Внутри здания есть охрана? – повернулся к нему Икс.
– Нет. Пикетируется только внешнее кольцо, особняк пуст.
– Скажите своим людям, чтобы держались подальше от дома. Никого из посторонних не подпускать. Я не хочу, чтобы чья-либо жизнь подвергалась опасности.
– Ясно, – кивнул Крастиньш. – Что еще?
– Остальное обговорим завтра, – сказал Икс. – Помните, Крастиньш, о чем я сказал. Я хочу побыть один.
Входная дверь оказалась незапертой. Икс шагнул внутрь и очутился в просторной уютной гостиной. С того позднего субботнего вечера, когда произошла трагедия, здесь ничего не тронули, только тела погибших убрали люди Крастиньша. Ремейка лично поговорил с комиссаром полиции, и поскольку он дважды своих просьб не повторял, то полиция сделала вид, что это ее не касается. Официальное расследование не производилось, и уголовного дела не открывали. О трагедии в городе знали немногие, и тот, кто знал, предпочитал держать язык за зубами.
Икс поставил чемодан на пол, бросил на него плащ, но в глубь гостиной проходить не стал. Этот дом служил в последние годы прибежищем его гражданской жене и их мальчику. Некоторое время он разглядывал
