поднялись одновременно – все трое.
Всадники, ехавшие впереди, заметили их и вскинули луки. Двое или трое успели выпустить стрелы; они пролетели высоко над головами стоящих на холме мужчины, юноши и мальчика.
Никто из троих даже не шевельнулся.
Первыми упали кони, повалились, увлекая за собой всадников. Кто-то успел подняться, кто-то нет. Кто-то закричал – прошло мгновение, может быть, два; по рядам поверженной армии прокатился не то хрип, не то сдавленный стон. Заколебался под луной воздух, ставший вдруг очень жарким.
И снова сделалось тихо и неподвижно.
Под луной, устилая вытоптанные поля, мешками лежали пришельцы. Их дряблая кожа складками стекала к подбородкам, к огромным хрящеватым ушам. Ветер срывал с черепов седые волосы, подбрасывал к небу, и издали казалось, что на поле боя отцветают одуванчики.
Мальчик стоял, дыша ртом. Бесконечно дряхлые, седые лошади лежали вперемешку с людьми, одновременно умершими от старости. И странно выглядели рядом с этими немощными трупами их блестящие мечи, копья, их натянутые луки. Кольчуги своим весом проламывали истончившиеся грудные клетки, то там, то здесь слышался хруст…
– Уходим, – сказал мужчина. – И помни: тебя здесь не было, Осот.
Мы молчали. Покойник в провисшем гамаке отбрасывал множественную тень – по числу факелов.
Я мог оборвать это молчание прямо сейчас – вместе с нашими жизнями. Я медлил не потому, что боялся; дряхлый барон, жертва веснара, напомнил мне кошмары моего детства. Я не хотел отягощать свои небесные корни еще и этой смертью. Поэтому ждал, чтобы маг ударил первым.
Он был моих примерно лет. Поджарый. Черноволосый. Вероятно, очень могущественный – никогда раньше я не видел, чтобы на магическом йолльском кольце так горел и светился перламутр. Говорят, стальные кольца куют на далеком острове, а цветные пластинки для них поставляют морские нелюди, у которых нет ни глаз, ни рта…
– Зачем ты явился на мою землю? Что ты забыл в Цветущей, мясоед?
– Моя земля там, где утверждаю свой закон. Даже если ты убьешь меня, закон здесь останется йолльский, и ты ничего не можешь с этим сделать.
– На небесном поле, где прорастут мои корни, не действуют земные законы. А тебя – тебя не будет нигде, мясоед. Твоя дряхлая плоть удобрит поля Цветущей. Чем тебе поможет йолльский закон?
Маг ухмыльнулся. Он тоже не боялся смерти.
– Вспомни, – сказал я. – Здесь, поблизости, ходит еще один веснар, и ни ты, ни я не знаем, кто это.
Его ухмылка застыла на губах.
– Это он убил барона, – продолжал я. – И, вполне возможно, станет убивать еще. Что ему йолльский закон?
– Растения, – он облизнул губы. – Хищные твари, напоказ смирение, внутри – подлость. Убийцы невинных людей…
– Мясоеды – не люди. Как и те, кто вам служит – ваши рабы и пища.
– Это животные!
