ими командовал сеньор Прево, Бриар Каземат, но неизвестно, чьи приказы выполняют они сейчас, когда Прево исчез. Формально в отсутствие Черного Пса всем руководит Тимос Блант, человек, хоть и преданный трону, но недалекий в политических вопросах и не обладающий широтой ума, а между тем истинная иерархия тайной стражи всегда была тайной для непосвященных...
Граф де Нот легонько повернул голову на звук шагов и краем глаза увидел старого друга, Тиана. По лицу магистра пробежала мимолетная надежда, после чего он вновь опустил глаза в каменный пол, не сулящий ему ничего хорошего.
Рыцари поприветствовали Архимага, и он занял свое место в первом ряду, среди судей.
Слово взял Председатель, начав речь величественным, грозным тоном:
– Именем Ронстрада и с позволения его величества объявляю суд над рыцарем и паладином королевства Ильдиаром де Нотом, графом Аландским и магистром ордена Священного Пламени, открытым. Сей... – тут де Трибор многозначительно запнулся, – «рыцарь» обвиняется в убийстве девятерых человек, среди которых пятеро безвинных детей! Наказание за подобное преступление одно: смертная казнь через повешение.
Граф де Нот нарушил правило – поднял пораженный и полный ярости взгляд. Повешение? Как собаку? Как головореза, проходимца с большой дороги?
– Для дачи показаний по делу вызываются свидетели, добропорядочные горожане: Джон Уир, молочник, проживающий на аллее Ганновер, номер семнадцать, что в Старом городе, и Конор Льюис, помощник башмачника, проживающий на аллее Ганновер, девятнадцать, что в Старом городе.
Через узкую, как сведенная судорогой глотка, боковую дверь агенты тайной стражи тут же ввели в зал двух простых горожан, которые, представ пред подобным величественным собранием в столь мрачном помещении, тряслись, словно листья на ветру. Было похоже, что короля они раньше видели лишь издали, из задних рядов толпы, да еще на монетах, медных или серебряных тенриях.
– Господа свидетели, – начал де Трибор, когда оные «свидетели» встали на положенное им место, у высокой конторки, больше напоминающей плаху, на которой лежала толстая книга Заповедей Хранна, – вы клянетесь, воззвав к ликам Синены, богини справедливости, и Хранна, покровителя нашего славного Ронстрада, говорить лишь правду и ничего, кроме правды?
– Э-э-э... Д-да... э-э-э... ваша светлость, – запинаясь на каждом слоге, просипели горожане.
– То есть клянусь, ваша светлость и ваше величество, – посчитал нужным добавить обращение к королю молодой помощник башмачника.
– Значит, начнем допрос, – при слове «допрос» добропорядочные горожане затряслись еще больше, – по сему делу. Господа, скажите нам, знаете ли вы этого человека? – Сэр Рамон указал на обвиняемого.
– Да кто ж его не знает-то... Это же сам пресветлый, храни его Синена, граф, сэр Ильдиар, герой королевства. Примите наше уважение, милорд, мы свято чтим ваши
