условно-религиозную терминологию проступают черты демократического Царя-плотника – образа, сделавшегося популярным несколько позднее.
Петр изображается Ломоносовым не столько как традиционный герой-победитель, сколько как идеальный «отец отечества», просвещенный монарх, неустанный строитель и созидатель, вечный работник на троне, который «простер в работу руки», «царствуя служил» для «общего добра», «ради подданных лишив себя покоя». «Строитель, плаватель, в полях, в морях герой» – такова формула идеального Государя, рожденная Ломоносовым и подхваченная затем русской литературой, в том числе и Пушкиным. И заметим, всякий раз она выступает как назидание царствующим особам.
Вместе с образом идеального Государя является в одах Ломоносова и образ «возлюбленной матери» – России, державной владычицы, облеченной в порфиру и венец с царственным скипетром в руке. Грандиозный образ державной Родины в виде гигантской женской фигуры, главой касающейся облаков, опирающейся локтем на Кавказские горы, а ноги простирающей до самой Великой китайской стены, дается Ломоносовым в оде на день восшествия на престол Елизаветы Петровны (1748).
Ломоносов восторженно славит физическую мощь, торжество над врагами, военные триумфы России. Но гораздо чаще и настойчивее в его творчестве звучат не военные мотивы, а мотивы осуждения «губительной брани», прославления «златого мира», «тишины». Пацифистом Ломоносов не был. Война приемлется им в качестве «необходимой судьбы» всех народов. Он даже готов находить в ней положительные стороны: война будит бодрость и героические порывы, является «щитом обширных областей».
Явление ломоносовской оды в своей формально-содержательной завершенности уникально. В эпоху активного становления российской государственности Ломоносов создал поэтический миф идеального государства, возникающего из первичного, догосударственного хаоса. Материнским оплодотворяемым началом для рождения такого государства становится сама Россия, а мужским – демиург Петр. Именно Государь выводит Россию из хаоса в гармоничный государственный космос. Ломоносовская ода – своеобразный художественный итог мучительного становления русской государственности в XVII–XVIII вв., выражение миросознания русской интеллектуальной элиты, увлеченной идеями западноевропейского прогресса.
Более демократичное пространство литературы XVIII в. занимали картины усадебно-деревенской жизни помещиков, разоблачения «злонравия» или, напротив, восхваления «добронравия» русских дворян. Вспомним А.П. Сумарокова, изобразившего в комедии «Рогоносец по воображению» помещиков Викулу и Хавронью. Перед нами сцены бездумной и беззаботной поместной спячки, напоминающие мифический сон обитателей деревни Обломовки из романа И.А. Гончарова.
Викул и Хавронья говорят только «о севе, жнитве, об умолоте, о курах, утках, гусях и баранах», поздно подымаются с постели, даже при гостях ложатся спать после обеда, поигрывают в картишки – «бонки или посыльные короли
