дореволюционного представителя этого звания:
«Репортер – легкий на подъем, наблюдательный человек, с цепкой памятью, умеющий легко и быстро входить в контакт с самыми разными людьми и располагать их к себе. Хорошо развиты основные органы чувств: зрение, слух, не в последнюю очередь обоняние, осязание… Наконец, обладающий хорошей интуицией, „нюхом на сенсацию“. Разумеется, это далеко не полный перечень»149.
Надо полагать, что собственную близорукость вкупе с «кашей во рту» (косноязычие) наш герой должен был компенсировать предельным развитием остальных вышеперечисленных профессиональных качеств.
Первые публикации нового сотрудника столичной газеты основываются на личных переживаниях: испытав на себе, пусть и в небольшой степени, тяготы беженства, Солоневич видел, как страдала белорусская крестьянская масса. И в первые месяцы он много пишет о ее нуждах, о работе, зачастую несогласованной, различных комитетов и организаций помощи беженцам.
Вот небольшой отрывок из самого первого очерка И. Л. в «Новом Времени»:
«Самое ужасное, это – беженцы-крестьяне. Вросшие в свою родную землю, они срываются с нее только в ту последнюю минуту, когда враг находится в расстоянии нескольких верст и когда соседние деревни охвачены дымом пожаров. Возы с захваченным имуществом представляют собою нагромождение часто самых ненужных вещей: тут старые ведра, кухонная посуда, грабли. Часто нет зимней одежды, в суматохе забытой в заветных углах «скрын» и чердаков. Как общее правило, крестьяне захватывают коров, свиней, баранов, если только интендантство не реквизирует их вовремя для надобностей войск… Но по дороге часто нечего есть и людям, не только коровам… На выручку приходит неизбежный Еврей-перекупщик, и корова идет за 50 коп. – 1 рубль…
Эта масса потоками течет на восток. Правительство, а больше всего земство и земский и городской союзы организуют по пути питательные пункты, врачебную помощь… Но что это значит для массы, оторванной бурей войны от своего труда?
Обычная картина: в бесконечном ряду возов вы выбираете один и подходите. Длинный воз с натянутым на обручах полотном, – «буда», нечто вроде автомобильного верха; внутри – несколько ребятишек на грудах разнообразнейшего хлама; на козлах столетний дед, рядом идет одна-две бабы…
– Куда ж ты, дед, едешь?
– А в Москву.
– Да ты что ж там делать-то будешь?
– А кто ж его, панночка, знае. Люди говорят у Москву ехать. Усе у Москву едут…
Они не словоохотливы. Лица спокойные, неожиданно спокойные… Ребятишки испуганно забились в угол «буды», а старому деду все равно…
– Что ж вы взяли с собой?
– А ничого, панночка, не узяли. Як почау «ен» палить, як почау… Гляжу – ажно Немишковцы горят. Наехали тутатка
Гвоздев Л. Журналистика: инструментарий, навыки, техника безопасности: Учебное пособие. – М., 1999.
