style="font-size:15px;"> – Я кровожадная. Ладно, что бы ты хотел узнать? Думай, я отвечу.
Она поудобнее разместила мою руку на своём левом плече (сидела слева от меня), и вдруг на мою спину бесшумно легло её правое крыло, накрыло, как плащом. Господи, хорошо-то как!
Она смеётся.
– Тебя действительно невозможно ничем напугать. Так хоть удивился бы!
– Я не могу. Я же знаю тебя тысячу лет. Так было всегда, чему удивляться?
Она смотрит мне в глаза. Я тону в этом сиянии.
– Знаешь, и у нас никто не живёт тысячу лет. Но мне кажется то же. Ты был всегда.
Костёр горел неярко, выбрасывая немногочисленные робкие искры, тут же гаснувшие. Я экономил дрова – до утра далеко, а сама мысль о том, чтобы оставить Ирочку и заняться сбором хвороста, казалась мне невыносимой. Да лучше сидеть в темноте!
– … Я последняя. А до меня была моя сестра Иуна – так тебе понятней. Это до здешней вашей второй мировой войны. Она очень славная, только чересчур любит воспитывать. Она и стала воспитальницей. Да, да, воспитательницей. Ничего ты не понимаешь, там знаешь, какой отбор! А брата родили ещё там, когда папу и маму только готовили к забросу. Семь лет по-вашему, чего время терять?
А меня всегда тянуло на Землю. И к людям я привыкла с раннего детства, когда ещё тут, – она пошевелила крылом, – култышки были. У нас дома фильмов про Землю больше, чем своих. И мама с папой всё время выходили на связь с Землёй, так что деда Иваныча я узнала ещё заочно. Да и у нас дома бывали чаще всё такие же, Иого бывал, Аина с Кио, и другие – многие и сейчас здесь, на Земле, только на других базах.
Так и я заболела Землёй. И людей полюбила. Нет, никогда мне люди безобразными не казались. Тебе же Казбек не кажется безобразным, раз не похож?
Сравнение показалось мне немного обидным. При чём тут Казбек? Он пёс, а я человек. Есть же разница!
Ирочка уловила мою мимолётную мысль, и её глаза опять заискрились от смеха.
– Ты безусловно лучше, успокойся. И даже чуть умнее. Казбек искал бы меня по запаху, а ты додумался до ленточек.
И мы снова валимся от хохота.
Я счастлив. Окончательно и бесповоротно.
– … А в первый полёт всегда провожают папа и мама. С обеих сторон страхуют. Страшно было! А потом, когда я уже подросла и летала сама, однажды залетела далеко над морем. И чувствую – нисходящий поток, так и жмёт к воде. Я испугалась, и давай маму звать. Ну конечно, телепатией – не голосом же! Главное, спасателей можно было вызвать, а я маму. Мама, я не могу держаться, не могу лететь! И мама сказала мне – успокойся, просто надо лететь быстрее. Я это на всю жизнь запомнила. Если больше не можешь лететь – надо просто лететь быстрее.
У меня давно вертелась в глубине подсознания занудно-школярская мысль: как они летают, при такой комплекции? Тоненькая такая, а где же могучие маховые мышцы?
Она заливисто смеётся, закинув голову. Я смущён – не хотел же спрашивать, сама прочитала.
– Ладно, Рома, открою тебе страшную тайну. Могучие мышцы имеются, только они
