но и именем. Кто их, эльфырей, знает. Странные создания, загадочные, непонятные, пугающие. Не просто же так о них ходят слухи один другого страшнее. Дыма без огня не бывает. Вряд ли кому-то выгодно столько тысячелетий прятать не только самих тварей, но и любую достоверную информацию о них. Это Мирабу сейчас деваться особо некуда – укус справа, надкус слева, и династия правителей Пара-Эльталя живенько прервется. Да и наплести с три короба добрых сказок про своих бедных, незаконно лишенных свободы родственничков изворотливому эльфыренышу ничего не стоит. Вдруг он просто притворяется белым и пушистым, а по окончании путешествия вся дружная семейка, соскучившаяся по свежатинке, меня – ам! – и поминай как звали.
Собственно, рассуждай не рассуждай, а выбора-то у меня особо нет. Если позорно брошу этого оборванца из правящего дома, то не только совесть меня обглодает до косточек, но и клятва долго протянуть не даст. А умирать клятвопреступницей я намерена в самую последнюю очередь. Поэтому идти придется до конца. И буду думать, что клятвенные заверения Мираба о мягкости и пушистости эльфыриной натуры – сущая правда. Так спокойнее, даже если это всего лишь защитная психологическая реакция организма от неизвестности.
Сны этой ночью мне не снились. Никакие. Я вообще не помню, как дрема накрыла меня своим мягким успокаивающим покрывалом. Сидела, смотрела на завораживающий танец огня, думала о всяком разном и незаметно для себя отключилась. А на рассвете проснулась в довольно неудобной позе, но вполне бодрая, отдохнувшая и даже вроде как обновленная. И затянутое густой серой вуалью облаков небо не могло нарушить воцарившегося в моей душе спокойствия.
Мираб еще сладко посапывал, с головой укутавшись в тонкое одеяльце, одна пятка в рваном носке беззащитно выглядывала наружу. Забавное зрелище. Можно даже сказать – умилительное, если бы это дивово дитя никогда не просыпалось. Но ведь оно рано или поздно продерет свои голубые изумительные глазки, зевнет заразительно, демонстрируя внушительный прикус, явно не для разжевывания морковки предназначенный, почешет за длинным ушком и начнет, как всегда, дерзить. Кстати, надо не забыть сказать вредной очаровашке спасибо за своевременную и грамотную терапию по избавлению меня от затянувшегося стресса.
Костер за ночь полностью догорел, и теперь посреди поляны сиротливо зиял пепельный круг. Я подхватила котелок и, хитро улыбнувшись, потопала к водоему, призывно блестевшему сквозь прореженные мною же ночью заросли боярышника. Жаль, я вчера еще была излишне занята собой, а то бы прямо на берегу привал сделала.
Водоем оказался небольшим озерцом, сплошь заросшим камышом и осокой, но с вполне чистой и очень холодной водой. Наверное, здесь много ключей бьет, вода застаиваться не успевает, а мутить ее особо некому, звери водные процедуры редко по доброй воле принимают.
Хотя одну такую любительницу поплавать я все-таки обнаружила. Правда, бывшую. В густой
