их каждую минуту, – теперь уже просто возмутился Гуллипут. – Я не становлюсь то большим, то маленьким: я есть большой и маленький сразу!
Петропавла начинало подташнивать.
– Так не бывает, – упрямо повторил он.
– Бывает, не бывает!.. Тоже мне, следопыт! Вы вообще не имеете права на подобные обобщения. Вы, наверное, не все на свете видели? А если и видели, то не все, наверное, поняли? И, наконец, если даже все поняли, то не все, наверное, помните?.. Кроме того, взглянув на меня лишний раз, Вы можете прямо сейчас убедиться, что так бывает. Более или менее.
Петропавел обошелся без «лишнего раза»; он напрягся и через продолжительное время воскликнул:
– Я знаю, в чем Ваша несуразность!
– Мерси, – по-французски поблагодарил Гуллипут. – Я и не подозревал, что во мне есть несуразность.
– Есть-есть! – бестактно подчеркнул Петропавел. – И вот в чем она состоит… По отношению к единичному наблюдателю, а я в данном случае – такой наблюдатель, любой предмет должен иметь один и тот же размер!
– Должен? – ухмыльнулся Гуллипут и живо поинтересовался: – Это кто ж его обязал, единичный Ваш предмет? – Не дождавшись ответа, он продолжил: – Ладно… начнем с того, что я не предмет, а полноправное живое существо. И, кроме того, чтобы Ваши рассуждения были справедливыми, сам наблюдатель должен тогда постоянно иметь один и тот же размер, кто б его к тому ни обязывал!
– Вот я один и тот же размер и имею, – с некоторой даже гордостью подытожил Петропавел.
– Это по отношению к чему же Вы имеете один и тот же размер, если минуту назад мы договорились считать Вас большим по отношению к камешку и маленьким по отношению к дубу?
– Я… – начал запутываться Петропавел, – я имею один и тот же размер по отношению… к другому единичному наблюдателю!
– Но Вас же сейчас никто не наблюдает! – воскликнул Гуллипут. – Если, конечно, не наделить способностью к наблюдению камешек или дуб. Меня лучше оставить в стороне: я-то уж точно Вас не наблюдаю, мне до Вас дела нет, – И, вероятно, для того, чтобы добить Петропавла, закончил: – А если бы Вас наблюдали, то следовало бы определить размер Вашего наблюдателя по отношению к третьему наблюдателю, размер третьего – по отношению к четвертому… и так до бесконечности. Возникает вопрос: кто тогда станет последним наблюдателем и будет ли кто-нибудь наблюдать его?
Петропавел чуть не разрыдался в ответ.
– Оставьте меня в покое, – еле выговорил он. – Мне плохо от Вас.
– Нет, это Вы оставьте меня в покое и оставьте за мной право не иметь определенного размера – хотя бы только потому, что его, как выяснилось, вообще никто не имеет! – выкрикнул Гуллипут ужасно гневно, а Петропавел вдруг вяло подумал: «Дался мне этот Гуллипут!.. Чего уж я так пекусь о его размерах?» – а вслух сказал:
– Да будьте Вы каким угодно! Мне все равно.
– Действительно! – подхватил Гуллипут. – Вы же необязательно
