моделирование! – рявкнул Франкенштейн.
– Сигнал идет, – отозвался я, наконец-то погружаясь в работу. – Моделирование запущено! Получена первичная схема прижизненного расположения нейронов!
Компьютер взвыл от натуги, перерабатывая в секунду триллионы операций. Еще бы, отсканировать головной мозг человека, получить и проверить коды доступа от наноботов, что разгоняет по организму «пациента № 10» сердечная помпа, и смоделировать искусственную деятельность ЦНС – брр! Даже у меня мурашки по коже, хотя повидал мощнейшие компьютеры мира!
– Черт!
Короткий вскрик Павла и неуклюжие тупые удары по жестяной каталке заставили вздрогнуть. Усилием воли я вернул глаза к монитору, лучше мне на это не смотреть. За спиной под моим руководством сейчас тысячи наноботов разносят по организму «десятки» дубильные вещества и крионный бальзам, не дающий органике начать разложение. Забитые тромбами вены набухают, извиваются, как черви. Тело вздрагивает, бьется на каталке. Из-под век трупа текут слезы, легкие спазмируют хрипами, сочатся мокротой. Если там мужчина, то возможна эрекция, а если женщина… нет! Не думай! Смотри в монитор! Следи за миллионами цифр, опорочивающих самое святое в человеке – душу. Вон длиннейшая строка, похожая на уравнение помешанного математика, это отсканированная часть души – цепочка реакций человека на внешние раздражители. А эта, быть может, отвечала за любовь и привязанности…
– Время?! – взревел Штерд.
– Общее: пятьдесят шесть секунд, – деревянным голосом сказал я. – Расчетное: двенадцать секунд… восемь… три…
– Копирование модели завершено! – отозвалась в наушниках Ольга. – Сигнал получен! – И спустя секунду с триумфом добавила: – Функционирует!
Я мысленно кивнул Ольге, моей дублерше в операторской, дрожащей ладонью вытер пот со лба и сказал громко:
– «Десятка» в системе!
Почти не помню, как добрался к операторской, все как в тумане.
– Фу! – наморщила носик Ольга. – Ну от тебя и воняет!
– Мы их душили-душили, душили-душили… – неуклюже схохмил я, пряча в карманы трясущиеся пальцы.
– Фу!
Я рухнул в кресло и вытянул ноги. Голова кружится от пережитого, желудок спазмирует. Запах формалина, что поминала Ольга, врезается в ноздри. Черт! Даже после душа остается, въедливый, зараза! Домашние уже начинают коситься, мол, а куда это ты, Сереженька, программистом устроился, что от тебя мертвяками воняет?
В ладонь ткнулось что-то горячее, пальцы машинально обхватили бумажный стакан.
– Выпей чаю, – сказала Ольга мягко. – Тебе поможет…
Дверь операторской распахнулась от толчка. Уже без кожаного фартука, но еще в белом халате, Тимур почти ввалился в помещение. В руке надкушенный бутерброд с колбасой, рожа красная, глаза слезятся. Услышав последние слова, он брякнул:
– Какой чай, Олечка? Только спирт спасет его нежный мозг! По маленькой в конце дежурства?
Желудок
