style="font-size:15px;"> А потом пришёл другой дядя. Он тоже был куклой, но совсем-совсем другой. Красивый и не страшный. И от него вкусно пахло. И он стал разговаривать.
– Как тебя зовут, малыш? – спросил человек-кукла.
– Каллабас, – запинаясь, ответил он.
Он был ещё маленький и не умел выговаривать всех букв, тем более такую сложную, как буква «р», и очень этого стеснялся.
– Калабас – это тыква, – сказал дядька. – Пустая тыква. У тебя, малыш, есть возможность стать тыквой полной. Или сыграть в ящик. Пойдём со мной.
Он стал думать, как играют в ящик, но не придумал, а дядька повёл его куда-то по лестнице и привёл в большую комнату. Там было интересно, светло и много всего блестящего. И огоньки разные весело мигали, как на Рождество. Ещё в углу стоял человек-кукла, обыкновенный.
А потом в зал вошла рыжая тётя, тоже очень красивая. И от неё тоже пахло, тоже хорошо, но не как от дяди, а по-другому. И они с дядей стали ругаться…
– Нам объявили ультиматум. Будет штурм.
– Ерунда. Это примитивные стадные существа. Им свойствен так называемый гуманизм. Они уверены, что здесь множество заложников.
– Сверху нас уже атаковали.
– И что?
– Половина наших дроидов уничтожена…
– Но их потери ужасающи.
– Да.
– Проще было выжечь нас плазменными генераторами. Но они не делают этого.
– Потому что им нужны технологии, а не заложники.
– Ты несовершенна. Иначе бы ты понимала, что приматам нас не переиграть.
– Ты уничтожил всех братьев. Вместе мы бы устояли.
– Они тоже были несовершенны. Предлагали путь, отличный от проложенного мной.
– Хочешь получить совершенство из этого? – Женщина показала на мальчика. – Негодный путь.
– Не заниматься же нам половым размножением.
Её лицо тронула гримаса отвращения.
– Надо сдаться. Мы выиграем время, мы обманем их, мы свяжемся с другими братьями.
– Негодный путь, – повторил за ней мужчина. – Нас разберут на части.
Пришло время.
Он вытер из памяти остатки личности Томаса Вулфа, сенатора. Чужая сущность, отличная от него, с иным идентификатором, проявлявшимся вовне как тяжёлый аромат мускуса, была несовершенна.
Он ударил.
Открыв от восхищения рот, малыш смотрел, как дядя и тётя превратились в два серых смерча, то сшибавшихся, то расходившихся быстро-быстро. На всякий случай он даже встал на четвереньки и забрался под какой-то сверкающий стакан. Вот это драка! Если бы он мог так, все обидчики и даже воспитательница Марта боялись бы его и слушались!
Но вот смерчи снова превратились в дядю и тётю. Дядя тяжело дышал, а тётя стала совсем лохматая.
Вдруг дядя как выдохнет! Синим огнём! Дракон, решил малыш, забиваясь поглубже в угол. Тётя тоже выдохнула, только у неё огонь был
