опустила стекло и испуганно посмотрела на него. Аппертон вгляделся в водительницу. Разменяла пятый десяток; лицо довольно суровое, но не лишенное привлекательности; густые кудри растрепались на ветру. Помада наложена кое-как, все лицо в потеках туши, как будто она только что плакала.
– Извините, – произнесла она хрипловато и неуверенно. – Наверное, быстро ехала, да?
Аппертон пригнулся поближе, чтобы определить, не пахнет ли от нее спиртным. Правда, все было ясно и так. Наверное, если бы он сейчас чиркнул спичкой, изо рта у дамы вырвалось бы пламя. Кроме того, в салоне сильно пахло табаком.
– Мадам, у вас проблемы со зрением?
– Нет… м-м-м… нет! Я недавно ходила к офтальмологу. У меня зрение почти идеальное.
– Значит, вы всегда обгоняете патрульные машины на большой скорости?
– Ох ты… А разве я вас обогнала? Не заметила. Извините! Только что поругалась с бывшим мужем… понимаете, у нас с ним общий бизнес. И я…
– Мадам, вы пили?
– Только бокал вина за обедом… Маленький бокальчик!
Скорее уж не бокальчик, а целую бутылку, и не вина, а бренди, подумал Аппертон.
– Мадам, прошу вас выключить мотор и выйти из машины. Проведем тест на алкоголь.
– Вы не з-заведете на меня дело? – Язык у женщины стал заплетаться еще сильнее. – Видите ли… машина нужна мне по работе. М-меня уже привлекали…
Ничего удивительного, подумал Аппертон.
Дама отстегнула ремень безопасности, не без труда выбралась из машины и зашагала неизвестно куда – Аппертону пришлось вытянуть руку, чтобы остановить ее. Ей даже дуть в трубочку не обязательно, подумал он. Достаточно держать трубочку в пределах двадцати ярдов, и результат зашкалит.
16
1979
9 марта, пятница
– Джонни! – завопила мать из спальни. – Заткнись! Перестань стучать! Ты меня слышишь?
Стоя на стуле в своей комнате, он вынул изо рта очередной гвоздь, поднес к стене и начал забивать столярным молотком. Тук! Тук! Тук!
– Джонни, чтоб ты сдох, перестань стучать! Прекрати сейчас же! – завизжала мать.
На полу, на равном расстоянии друг от друга, лежали экспонаты его коллекции: цепочки от унитазов с верхним бачком. Все пятнадцать штук. Он нашел их на свалках в окрестностях Брайтона – точнее, нашел все, кроме двух, которые украл из туалетов.
Он вынул изо рта еще один гвоздь. Приложил к месту. Начал забивать.
В комнату вбежала мать; от нее несло духами «Шалимар». На ней была черная шелковая кофта свободного покроя, чулки сеточкой и светлый кудрявый парик, который слегка сбился набекрень. На лице грубый макияж. Она нагнулась и проворно стащила с ноги туфлю на шпильке. Замахнулась ею, как кинжалом:
– Ты меня слышишь?!
Не обращая на нее внимания, он продолжал забивать гвоздь.
– Джонни! Ты что, оглох?!
– Я
