Он произнес это не с ужасом, а с отвращением. – Как вы можете приходить в мой дом в такой трагический момент и задавать эти мерзкие вопросы?!
– Мне необходимо знать ответы на них, мистер Фокс. Если я не узнаю их здесь, мне придется продолжить допрос в полицейском участке. Думаю, здесь вам говорить гораздо удобнее. Мистер Фицхью коллекционировал ножи?
– Нет. – Фокс вдруг часто-часто заморгал и снова побледнел. – Их коллекционирую я. У меня довольно большая коллекция старинного холодного оружия. Все зарегистрировано, – поспешно добавил он. – Как положено.
– Есть ли у вас нож с прямым лезвием длиной около шести дюймов и с ручкой из слоновой кости?
– Да, это английский нож девятнадцатого века. – Дыхание Фокса стало прерывистым. – Так он его использовал? Он взял один из моих ножей, чтобы… Я не видел ножа. Я видел только тело. Он взял мой нож?
– Нож был найден на месте происшествия, мистер Фокс. Мы должны провести экспертизу. Я выпишу вам соответствующую бумагу.
– Мне он не нужен. Я не хочу видеть этот нож! – Он закрыл лицо руками. – О Фиц! Как он мог взять для этого мой нож?!
И он снова зарыдал. Ева услышала голоса в соседней комнате и поняла, что прибыла команда «чистильщиков» – производить осмотр.
– Мистер Фокс, – сказала она, вставая. – Я попрошу вас побыть еще некоторое время здесь. Может быть, вы хотите вызвать кого-нибудь?
– Нет, никого. Мне ничего не нужно.
– Все это мне очень не нравится, Пибоди, – сказала Ева, когда они спускались в гараж. – Фицхью встает посреди ночи, берет старинный нож, наливает ванну. Потом зажигает свечи, включает музыку и режет себе вены. Без каких-либо на то причин. Он был на пике карьеры: денег уйма, от клиентов отбоя нет. И вдруг он решает: «Да пошло все к черту! Возьму и умру!»
– Я вообще не понимаю самоубийц. Наверное, я по натуре человек, трезво относящийся к взлетам и падениям.
Ева самоубийц понимала. Когда-то давно, в интернате, она даже хотела наложить на себя руки. А еще раньше, в раннем детстве, смерть казалась ей единственным избавлением от непрекращающегося кошмара, в котором она жила.
И именно поэтому она никак не могла понять, что могло толкнуть на самоубийство Фицхью.
– Мотивация абсолютно неясна. Но у нас есть любовник, коллекционирующий ножи, который к тому же наследует значительное состояние.
– Вы думаете, Фокс мог его убить? – спросила Пибоди. – Фицхью был выше его и крупнее. Он бы обязательно оказал сопротивление, а следов борьбы нет.
– Эти следы легко скрыть, – сказала Ева. – У Фокса на руке синяки. А если Фицхью принимал перед этим наркотики, то он вряд ли бы стал особенно сопротивляться. Надо дождаться результатов вскрытия.
– Вам что, хочется, чтобы это оказалось убийство?
– Мне вовсе этого не хочется. Просто иначе получается какая-то бессмыслица. Возможно, Фицхью не мог заснуть, встал… Похоже, ночью кто-то побывал в комнате виртуальных игр. Или это просто подстроено.
– Никогда
