Хлебникова Каменского и Бурлюка. Рисунки В. и Д. Бурлюков. М., 1914. С. [II—VI].
Дуганов Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества. М., 1990.
Иоффе Д. Будетлянин на обочине ислама: «Урус дервиш» и «гуль-мулла» в аспекте жизнетворчества и поэтики Хлебникова (обзор интерпретаций и дополнения к комментарию) // Philologica. 2003/2005. Т. 8. № 19/20: 217—258.
Костерин А. «Русские дервиши» // Москва. 1966. № 9: 216—221.
Маяковский В. Полное собрание сочинений. Т. XII: Статьи, заметки и выступления. Ноябрь 1917—1930. М., 1959.
Перцов Н.В. «Ночь, полная созвездий…»: синтез пространства-времени у Хлебникова // Philologica. 2001/2002. Т. 7. № 17/18: 173—182.
Перцова Н. Словарь неологизмов Велимира Хлебникова. Предисловие Х. Барана. Wien – Moskau, 1995 (= Wiener Slawistischer Almanach. Sonderband 40. Literarische Reihe. Herausgegeben von A. A. Hansen-Löve).
Срезневский И.И. Материалы для словаря древне-русского языка по письменным памятникам. Издание Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. Т. III. СПб., 1903.
ССРЛЯ – Словарь современного русского литературного языка. Т. V: И – К. М.; Л., 1956.
Тынянов Ю. О Хлебникове // Хлебников В. Собрание произведений Велимира Хлебникова. Под общей редакцией Ю. Тынянова и Н. Степанова. Т. I: Поэмы. Редакция текста Н. Степанова. Л., [1928]: 19—30.
Хлебников 1930—1933 – Хлебников В. Собрание произведений Велимира Хлебникова. Под общей редакцией Ю. Тынянова и Н. Степанова. Редакция текста Н. Степанова. Ленинград. Т. II: Творения. 1930; т. IV: Проза и драматические произведения. 1930; т. V: Стихи, проза, статьи, записная книжка, письма, дневник. 1933.
Хлебников 1940 – Хлебников В. Неизданные произведения. Поэмы и стихи. Редакция и комментарии Н. Харджиева. Проза. Редакция и комментарии Т. Грица. М., 1940.
Хлебников 2000 – Хлебников В. Собрание сочинений. Под общей редакцией Р.В. Дуганова. Москва. Т. I: Литературная автобиография; Стихотворения 1904—1916. Составление, подготовка текста и примечания Е.Р. Арензона и Р.В. Дуганова. М., 2000.
Vroon R. Velimir Xlebnikov’s Shorter Poems: A Key to the Coinages. Ann Arbor, 1983 (= Michigan Slavic Materials. No. 22).
Георгий Левинтон (Санкт-Петербург)
Заметки о парономазии. 1: парономазии и подтексты у Набокова
О тенденции Набокова к утаиванию парономазии («самоубийству каламбура»)[38] наряду, разумеется, с обратной тенденцией – к его экспликации, впервые написал Омри Ронен в известной статье «Два полюса парономазии» [Ронен 1989]. Его пример с «пулею рокового хлыща» – т. е. *фатального фата, очень убедителен, однако это все же остается исследовательской реконструкцией. Если бы существовал такой текст (чужой, не набоковский!), где это сочетание реально встречалось бы (и при этом такой текст, который мы с некоторым основанием могли бы подозревать в том, что он может быть подтекстом Набокова) – в этом случае сама потаенная парономазия, и даже самое ее утаивание выступало бы в роли цитаты, ссылки.
О том же явлении (или тенденции), что Ронен, говорит и А.А. Долинин: «<…> типичный для Набокова прием сокрытия особо значимого слова, которое легко восстанавливается из ближайшего контекста» [Долинин, 218].
Однако
«„Цианистый каламбур“ в рассказе „Весна в Фиальте“ содержит игру слов, построенную на термине „цианистый калий“. Такими остротами <…> пронизан текст романа „Ада“: „the Proustian bed (то есть „Прустово ложе“) and the assassin pun (pointe assassine из стихотворения Верлена), itself a suicide“ <…> С другой стороны, „самоубийством каламбура“ ради преодоления утрированной парономазии можно назвать вслед за Набоковым ее расподобление и остранение с помощью синонимической подмены созвучного слова» [Ронен 2005]. В «смежной» статье «Иносказания» Ронен предлагает очень соблазнительную трактовку загадочного стиха: «Любимая всеми жена, – / Не Елена, другая, – как долго она вышивала?»: «Речь у Мандельштама, на первый взгляд, идет здесь о Пенелопе, но „другая“, die andere, подсказывает и Андромаху за рукодельем, любимицу Бодлера и Анненского. Двуязычная парономазия колеблет очевидное означаемое, но не аннулирует, а расширяет его» [Ронен 2005а]. На Пенелопу как будто указывает локатив «в греческом доме» (если греки – это ахейцы, а не троянцы), однако, в любом случае, гипотеза о немецкой анаграмме очень соблазнительна. Если ее принять, то неким негативным обыгрыванием такой же, но подразумеваемой анаграммы (через антоним: тот же vs. andere) окажутся строки Вл. Соловьева: «Всё тот же ропот Андромахи, / И над Путивлем тот же стон» (Вл. Соловьев. Ответ на «Плач Ярославны». 1898).
