обозвал их Никита, несмотря на то что именно дачками по сути и являлись, не имели ничего общего с любимыми русскому сердцу халупами на участке в шесть соток. За ажурными заборами простирались тщательно подстриженные газоны, с балконов свешивались аккуратные цветочные гирлянды, кое-где во дворах имелись бассейны, сверкавшие ослепительной бирюзой, а на подъездных дорожках стояли машины, дорогие даже на вид. Ольга в марках автомобилей разбиралась слабо, но и дураку понятно, что вот это серебристое, с хищно вытянутым благородным капотом, стоит больше, чем три традиционных подмосковных участка, вместе взятые.
– Люблю красивую жизнь, – вздохнула Ольга. – Представляете, купить здесь домик? Ходить на ипподром, делать ставки на скачках, прогуливаться по набережной, загорать в полосатом шезлонге... А когда на Каннский кинофестиваль приезжает Вуди Аллен, строить ему глазки.
– У тебя есть дядюшка-миллионер, который смертельно болен и хочет оставить тебе свое состояние? – улыбнулся Никита.
– А вдруг?
– Без дяди-миллионера тут не справиться.
Они прошлись по набережной, где деревянные доски настила пружинили под ногами, и Ольга полюбовалась на море, сизо-синее, все в белых барашках, и на широкую полосу желтого песка, по которому прогуливались жирные чайки размером с пуделя. Никита все демонстративнее поглядывал на часы, и пришлось возвращаться к машине. Но шли медленно, еле перебирая ногами, и перед одной из вилл Ольга не выдержала и остановилась.
Вилла была – как мечта. Белые стены. Мраморные вазоны. Портик – наверное, это называется портиком, Ольга точно не помнила, – но изукрашен он был, как Москва под Новый год. Лужайки, которые будто годами причесывала армия садовников. От этого веяло – нет, не столько богатством, сколько умиротворением и благосостоянием. Благосостояние – это ведь пребывание во благе, верно? Чувствовалось, что людям, обитающим здесь, жить хорошо. Просто, красиво и понятно, не то что мадемуазель Шульц из далекой России.
– Ну что, – серьезно и громко сказала Ольга, заявляя о своем намерении миру, – покупаем?
– А не маловат? – откликнулся Женька в том же тоне.
– Да вроде нормальный. Все, кто нужен, влезут.
– Я бы лучше взял вроде того, что дальше по улице. – Женька махнул рукой. – Чтобы и пространства кругом побольше...
– Хватит уже, – недовольно произнес Никита. Он с каждой минутой становился все мрачнее и неприятнее. То ли ему не нравилось, что друзья громко разговаривают, то ли музей манил невыносимо.
– Ну и подумаешь, – фыркнула Ольга и решительным шагом двинулась прочь от приглянувшейся виллы, не дожидаясь, пока догонят мужчины. Те догонять не стали, пошли сзади, вполголоса разговаривая о своем.
Тут оно и случилось.
Ольга шла по краю тротуара, помахивая сумочкой, захваченной с собой в расчете на покупку сувениров. Сувениры в такую рань не сыскались, а потому сумочка пригодилась исключительно для беспечного размахивания. И когда неизвестный
