печали. Гроб последние минуты стоял открытым у разверстой ямы, из которой тянуло сырым запахом земли. Попрощаться с Женей пришли ее сослуживцы и соседи.
Дмитрий стоял чуть сбоку, под тонким деревом рябины, смотрел на прозрачный профиль девушки, на скорбные лица людей. Поручик, суровый, в наглухо застегнутом мундире, с черной повязкой на рукаве, первым наклонился к гробу, прощаясь. Дмитрия передернуло. Движение офицера, его поза показались такими картинными, рассчитанными на зрителя, словно он играл роль в театре. И в этот момент Дмитрий вспомнил другую сцену.
Две недели назад, на этом же кладбище, ближе к входу, похоронили другую молодую девушку, тоже трагически погибшую. Хоть и немного, но он все же знал Зину Калугину, потому и пришел проводить ее. В тот раз на кладбище народу было гораздо больше – многие горожане, взбудораженные убийством, собрались здесь, кто из сочувствия к жертве, кто из любопытства. Родители, родственники, близкие друзья стояли вот так же, у могилы, у не закрытого еще гроба. Среди них были и Женя с Александром. Как и сейчас, так и тогда подошло время прощаться, раздались рыдания. Дмитрий, как и нынче, стоял в стороне, как и нынче, смотрел на Женю – живую тогда. Видел, как поручик наклонился, сказав ей что-то и сжав локоть. И как девушка рванулась от него в сторону, с перекошенным лицом, закушенными губами. Но он удержал ее, вновь что-то сказал. Она дышала глубоко, с дрожью, не отвечала ему, а через миг заплакала, зарыдала, и тогда он обнял ее за плечи, прижал к себе, стал гладить по голове... Дмитрий отвел взгляд.
Медленно подходя вслед за другими к гробу с Женей, молодой человек не спускал глаз с офицера. Тот уже стоял в стороне, склонив голову. И Дмитрий вдруг подумал: «А ведь Женя словно хотела что-то крикнуть, а он ей не дал». Тогда, на похоронах Зины, он не задумывался об увиденном, ее порыв показался естественным проявлением горя. Но сейчас, на других похоронах, уже самой Жени, виденное озарилось иным светом. Дмитрий вспомнил ее лицо: страх, смятение, омерзение – которое из этих чувств исказило тогда Женины черты или одновременно все? Но почему? Может, он ей о покойной что-то сказал нехорошее? Среди военных нынче много циников... И тут же Дмитрий представил другую картину: Женя с пистолетом в руке, а напротив нее, в проеме двери, поручик. Они стоят лицом друг к другу. И след первой пули там, в стене, совсем недалеко от двери...
Ужинал Дмитрий у дяди. Он был лихорадочно возбужден, невпопад отвечал брату и сестре. Людмила Илларионовна, жена дяди, ласково погладила его по голове: она знала, что несчастная девушка-самоубийца нравилась племяннику. И, уводя после ужина дочку, она еще раз наклонилась к Дмитрию и шепнула сочувственно: «Что поделаешь, Митенька, такая ее, видно, была судьба». Кузен Саша, гимназист-старшеклассник, поначалу обиделся на брата, но когда Дмитрий сказал, что останется у них ночевать, тут же все забыл и помчался перетаскивать походную раскладную кровать в Митину комнату. В те недавние времена, когда Дмитрий жил в доме Петрусенко, он был для Саши и любимым братом, и лучшим другом, и самым большим авторитетом.
