ему удалось это произнести. Он страшно боялся, что первые слова, сказанные врагу, прозвучат тихо, слабо и, не дай бог, просительно.
Жрец расхохотался:
– Ну ты даешь! А рябиновой настойкой не угостить по-соседски?
Сашка насупился, прекрасно осознавая свое бессилие, но продолжал гнуть свою линию:
– Можно и настойку. Только сначала бинты, доску и обезболивающее. Иначе зря тащили. – Аргументов у Александра по-прежнему не хватало. Хотя он помнил, что терять им, по сути, нечего, а наглость, как известно, – второе счастье.
– Может, еще что-нибудь пожелаешь? Говори, не стесняйся, – продолжал издеваться монах.
– Пока достаточно. Дальше посмотрим, – по-прежнему твердо ответил Сашка, подытоживая бесполезный разговор.
Единственное, что в данных условиях он смог сделать, – это посадить Николая удобнее, чтобы пострадавшая нога оказалась полностью вытянутой, и подоткнуть под него как можно больше соломы, которая лежала гнилыми комьями по всему дну ямы. Делать все это в узком могильном пространстве было крайне неудобно, зато хоть какое-то занятие, позволяющее отвлечься от невеселых мыслей.
«Есть охота», – подумал Сашка. И тут же пожалел, что об этом вспомнил. Хотя как тут не вспомнить, завтрак был в пять утра, сразу после подъема, а компактный сухпаек так и остался нераспакованным, в сумке, которую отобрали вместе с другими вещами. Мысль о еде внезапно зацепила другую, от которой сразу прострелило – аногемма! О, черт, вот об этом он забыл напрочь! Действие аногеммы продолжалось, как правило, сутки, максимум – еще часов пять, но это если повезет: защита действовала индивидуально, в зависимости от состояния здоровья, веса, крепости иммунитета. Судя по всему, Николаю придется туго гораздо раньше: после травмы организм ослаб, израсходовал все запасные ресурсы. Сашка лихорадочно думал, что делать в сложившейся ситуации.
Николай притих, перестал стонать – вероятно, заснул или впал в забытье. Дыхание было неровным, хриплым.
Что будет дальше? Сашка силился представить, и не мог. Излучение здесь, вблизи камня, было в прямом смысле убойным. Скорее всего, через несколько часов их с Николаем начнет корежить, а потом наступит смерть. Отчетливо вспомнился рассказ Павла, особенно та часть, где описывалась реакция первых бойцов – как те умирали скоротечно, сгорали, будто свечки. Не так, конечно, хотелось завершить свой путь. Не в гнилой яме, не в мучениях от внезапной хвори, принесенной незваным гостем из космоса. Воин должен умирать на поле брани, за идею, или дома, в окружении детей и внуков, после написания мемуаров.
Свалившаяся сверху доска заставила подпрыгнуть. Надо сказать честно – отправили ее вниз аккуратно, явно не с целью прибить пленников, но произошла эта доставка уж слишком неожиданно. Вслед за первым «подарком» в яму спустили корзину, в которой были – Сашка обалдел – бинты, шприц с мутной жидкостью, буханка, явно местной выпечки, и две фляги. В первой была вода,
