глиняная поверхность, чуть шероховатая в тех местах, где проходили тонкие корни. После дождя она стала совсем скользкой, оплывающей – не зацепиться. Он тихонько поднялся, выпрямился, прикидывая расстояние до края – метра три будет, не меньше. Пошарил руками, поискал подходящий выступ, чтобы подтянуться, а нога уже нащупывала первую опору выше пола. Осторожно сделал рывок, слился со стеной, про себя порадовавшись, что получается, когда сверху снова раздался голос. Девушка то ли почувствовала настроение пленников, то ли сказался опыт.
– Бежать бесполезно. Даже если сможете пройти нас, дальше ночная охрана двойным кольцом. Убьют сразу. – Все это она говорила без тени угрозы, даже как-то печально.
Сашка соскользнул вниз, мягко шмякнулся в жидкую глину. Ноги стали еще грязнее, хотя это уже не играло особой роли.
– Милая, – Николай обращался к монахине льстиво, даже подобострастно, – а может, договоримся? Ты нам антидот этот ваш, а мы… что скажешь. Мало ли, пригодимся, отблагодарим как-нибудь.
– Тогда убьют меня, – спокойно и твердо ответила девушка.
– А, черт! – воскликнул Белов, стукнув с досады кулаком по дну ямы. – Чтоб вас всех, выродков, с вашим проклятым булыжником…
– Колян, хорош! Придумаем что-нибудь, – попытался успокоить товарища Сашка.
– Придумаешь ты, – язвительно ответил Николай. – Ты вон здоровый, а у меня нога! Против тебя ни единого шанса. А я тоже жить хочу!
– Ты чего, Колян?! – искренне изумился Сашка. – Думаешь, я с тобой драться буду? Ты что, брат, меня за предателя держишь?
– Ладно, Саня, это я так. Глупость сморозил, – вроде бы чуть спокойнее, извиняющимся тоном произнес Белов. – Прости.
Помолчали. Николай вроде бы даже задремал, сидел с закрытыми глазами. Наверху тоже было тихо. Девушка, возможно, была рядом, но не показывалась. Только белый кот по-прежнему ходил по краю ямы как заведенный. Сашка внезапно вспомнил, она сказала «даже если сможете пройти нас» – кого нас? Есть еще один охранник? Или она имела в виду себя и кота? Александр уже ничему не удивлялся.
Животное и впрямь было необычным не только внешне, но и повадками. Кот не отходил от ямы, был настороже и чем-то напоминал своего ученого собрата из пушкинской сказки, который, как известно, ходил по цепи кругом и днем и ночью. И днем… Сашка вспомнил, что до дня они с Николаем могут не дотянуть. Или дотянуть, корчась в предсмертных муках. Снова прожгло обидой озвученное предположение Белова о поединке. Неужели он действительно мог подумать, что Лагутин убьет друга, спасая свою шкуру?! Или это просто отчаяние ему затуманило мозги? Не так уж плохо Белов его знает. Хотя, конечно, чужая душа – потемки.
Сдаваться не хотелось. Хотелось действовать, искать выход из положения. Не мытьем, так катаньем. Предложить монахам компромисс? Сказать, что они оба согласны стать братьями? Глупо, конечно. Им этот поединок для того и нужен, чтобы выжившего кровью замазать, дорогу
