тебе право так поступать в обычной обстановке, но у нас принято, чтобы каждый сам ухаживал за своим конем.
– Все правильно, но из «своего» у меня только то, что на мне.
– Пока ты едешь с нами – конь твой, так что изволь ухаживать за ним сам!
– Ты хочешь мне приказать? – Мне даже стало смешно, что так быстро появился повод расстаться.
Текло насупился:
– От того, насколько ты подружишься с лошадью, может зависеть твоя жизнь в бою.
Какой-то резон в его словах был, и пришлось признаться:
– Я не против ухаживать, но я просто… не знаю, как это делается.
– Ты настолько высокороден, что за тебя это делали другие?!
– Этого я не знаю и не помню. Но если мне покажут, то могу попробовать.
– За этим дело не станет. – Текло немного помолчал. – Но после утреннего разговора у меня возникли вопросы. – Текло снова замолк, глядя на меня с непонятной враждебностью. – Я не очень верю в приметы и совпадения, но мой отряд наняли для обычного сопровождения, и для нас не очень приятным открытием стало известие о том, что на леди Верону уже нападали.
– А что в этом такого особенного? Неужели бандиты на дорогах уже перевелись?
– К сожалению, нет. Редкостью являются требования выкупа. И еще большей редкостью является самостоятельное освобождение таких пленников, да еще и с уничтожением банды.
– И что вам в этом не нравится?
– К сожалению, у местных мы узнали об этом в общих чертах, очень поздно и не успели связать эту историю, больше похожую на сказку, с тобой и леди Вероной. Может, поделишься подробностями?
– Да рассказывать особо нечего. Видимо, меня хорошенько стукнули по голове, поэтому я помню себя только с того момента, когда очнулся на поляне, заваленной трупами. Потом меня захватили в плен, еще раз дали по голове, а затем напоили каким-то снадобьем, которое что-то делает с памятью и сознанием. После этого я и вовсе начал заговариваться, и меня сочли неопасным. Когда удалось освободиться от кандалов, я всех убил, привел Верону в ближайшую деревню, а сам ушел. Собирался отправиться путешествовать, а тут вы позвали меня «для численности». Вот, собственно, и все.
– Сколько их было?
– Кого?
– Бандитов.
– Живыми я видел десятерых. Нет, двенадцать. Двоих я потом отпустил.
– Почему?
– Опасности они уже не представляли.
Наемники переглянулись.
– Если верить твоему рассказу, то ты великий воин. Однако непонятно, почему ты решил оставить леди Верону, почему вырядился как бродяга и почему ты остался жив.
– Про воина не знаю, дерусь как умею. Почему решил уйти – об этом я не хочу говорить, это касается только меня. И в чем моя вина, если я остался жив?
– Обычно солдат и наемников убивают сразу. Может, посчитали,
