готова на все, чтобы снова быть с ним. Халина гадает, не являются ли его новости предложением. Ей двадцать два, ему тридцать два. Они вместе уже довольно давно, и брак кажется логичным следующим шагом. Она часто думает об этом, сердце переполняется при мысли о том, как он попросит ее руки, а затем опустошается, когда она понимает, что жизнь с Адамом означает переезд из Радома. Как бы она ни прокручивала ситуацию, ей кажется неправильным бросать родителей. Кто будет присматривать за ними, ведь Яков и Генек тоже во Львове? Мила должна заботиться о Фелиции, а Адди до застрял во Франции. В последнем письме он написал, что получил повестку о призыве и в ноябре будет зачислен в армию. Остается только она. И вообще, даже если бы она могла обосновать короткий визит во Львов с намерением вернуться, сама поездка будет практически невозможной, поскольку последний из нацистских указов лишил ее права покидать дом и ездить в поезде без специального пропуска. Пока что у нее нет выбора. Она останется здесь.
Гремит замок, и через мгновение в квартире раздается голос Сола, зовущего внучку.
– Где мой персик?
Фелиция широко улыбается, неуверенно встает и ковыляет из столовой в коридор, выставив ручки вперед, как магниты, которые притягивают ее в объятия дедушки. Халина и Мила идут следом. Фелиция смеется, когда Сол подхватывает ее, шаловливо рыча и прикусывая плечико, пока ее смешки не переходят в визги. Позади мужа появляется Нехума, и Халина с Милой здороваются с родителями, обмениваясь поцелуями.
– Боже мой, – выдыхает Нехума, уставившись на одежду Халины. – Что случилось?
– Я собирала урожай. Ты когда-нибудь видела меня такой грязной?
Нехума рассматривает младшую дочь и качает головой.
– Никогда.
– А вы? Столовая? – спрашивает Халина, вешая мамино пальто.
Нехума показывает большой палец, завязанный окровавленным бинтом.
– За исключением этого, было скучно.
– Мама!
Халина берет Нехуму за руку, чтобы взглянуть поближе.
– Я в порядке. Если бы немцы давали нам нормальные ножи, я не резалась бы так часто. Но знаете что? Немного крови в картофлянке[38] никого не убьет.
Она улыбается, довольная своим секретом.
– Ты должна быть осторожнее, – ворчит Халина.
Нехума убирает руку и игнорирует замечание.
– У меня есть угощение, – говорит она, доставая из-под блузки носовой платок, в который завернута горсть картофельных очисток. – Всего чуть-чуть, – говорит она, заметив поднятые брови Халины. – Я срезала много. Смотрите, у нас почти половина картофелины.
Халина округляет глаза.
– Ты их украла? Из столовой?
– Меня никто не видел.
– А если бы увидели?
Тон Халины резок, возможно даже слишком. Не в ее правилах так разговаривать с матерью,
Картофлянка – польский картофельный суп.
