тридцати! – подал голос запыхавшийся вратарь.
– Можно из центрального круга? – спросил Паша у тренера.
– Как, Ятранкин, возьмёшь из центра?
– Без вопросов! – Ятранкин хлопнул перчатками.
– Дерзай, цеховой учёный!
Паша установил мяч точно в центр поля, зачем-то попрыгал, взял разбег, потоптался у мяча, явно подбирая ногу и пробил в левый угол, всколыхнув сетку ворот.
– Такие не берутся! – сказал тренер.
– Сколько игроков заявлено на Турцию? – громко спросил он у главного менеджера команды.
– Есть две вакансии! – с готовностью доложил завхоз.
– Поедешь в Анкару! – как о решённом вопросе сказал тренер. – А пока бери мячи, и в раздевалку!
Паша взял обе сумки с мячами и пулей улетел в проход.
– Вот как надо двигаться, барышни кисейные! Бегом за ним! – кричал тренер под хохот немногочисленных поклонников сборной.
Павел оставил мячи в раздевалке и рванул к друзьям, поделиться радостной вестью.
– Слышали всё, поздравляем! Вещи с собой возьмёшь, у тебя немного.
– Да не о шмотках речь! Вы бы это, подождали меня, что ли.
– Заедешь на автобусе сборной, заберёшь сумку! Лена обалдеет!
– Тебе Никитос, только бы поржать!
– А что, девица она неплохая. Дурь из головы выкинет, так цены ей не будет.
– Лёню отыщите, хоть попрощаюсь с человеком по-людски.
– Э-э, Паша! По-людски у тебя всё равно не выйдет. Теперь тебе крепче чая ничего употреблять не положено.
– Найдём, найдём мы Лёню! – сказал Николай, заметив, как Паша начал закипать.
– Ну, мужики, до скорого! – Паша развернулся и побежал.
– Вот его бы энергию на благое дело!
– А что, играть в футбол не благое дело?
– Благое то, благое, но бестолковое.
– Никола! Кому уж что.
– А тебе что, Никита?
– Не крестьянского ума это дело, Николай.
– Эт-т точно! – Никола махнул рукой водителю пансионата.
– А где третий? Сколь ещё ждать? – возмутился шофёр.
– Забрали его в сборную!
– Да вы шо! Своих балбесов не хватат?
– Видать, "не хватат"! – беззлобно передразнил водителя Никита.
Тем временем Леонид Аркадьевич вовсю руководил в мэрии прибрежного городка. Он чувствовал себя великолепно с самого утра. Исчезновение искусственной стены в коридоре посчитал добрым знаком. Ничто не могло сбить его с толку.
На заседании, где Чугуев ставил задачи перед местными исполнителями, присутствовала несостоявшаяся зазноба, но Леонид Аркадьевич не замечал её. Чугуев смотрел на сухопарую тётку в мятых по моде бриджах и не видел её. Это была не Натка, но Наталия Мискина, как принято теперь, без отчества. Конечно, она устроила стрельбу глазами, но каждый её выстрел отскакивал от непробиваемого добровольного помощника города.
В
