в кабинет к начальнику отделения, Валерка застал шефа говорящим по телефону. Жестом тот пригласил его входить, продолжив разговаривать.
– Да, согласен. Надо подключать федералов. Но… я бы сначала дождался протоколов по сегодняшним заявлениям и ответа аналитиков. Чтоб к федералам с ясной картиной идти. С прессой – все понял. Всего доброго!
Он положил трубку. Встал, нервно прошелся по кабинету. Вдруг очнувшись, пожал Троекурову руку.
– Валера, ты меня прости, если вчера чего лишнего брякнул. Нервы сдают.
– Я понимаю, Константин Николаевич, не страшно.
– Так, слушай. Дежурный сейчас сказал, что в очереди на заявления – двадцать пять человек. И все по твою душу. Да что за…
– И у меня с утра одни были. Значит, двадцать шесть пропаж. Сколько из них реальных, будет понятно к вечеру, – добавил Валерка.
– Ну да, пока вся пьянь отсеется… Когда в министерстве обещали ответ дать?
– Аналитики сказали, что в обед. Буду в час им звонить.
– Я им сам позвоню. Ты заявлениями занимайся.
Раздался телефонный звонок.
– Да. Что там у тебя? – отрывисто спросил полковник, ломая скрепку нервными пальцами. – Вот черт! Этих нам тут еще не хватало. Что делать? А что мы можем сделать, если они за воротами стоят? Может, они в КВД приехали, к сифилитикам. Ладно, понял. Отбой.
Еременко крепко выругался, самым витиеватым образом отозвавшись о свободе слова.
– Журналюги? – задал риторический вопрос Троекуров.
– А куда ж без них? Это ж, мать их, сенсация. Стоят за воротами, ждут. У меня строжайшее указание из главка, чтоб никаких контактов с прессой. Понял?
– Есть, никаких контактов.
– Про родственников помнишь? Предупреждай, что болтовня с газетчиками может закончиться хреново. Сам писакам говори, что не уполномочен. Они тебя сейчас караулить будут. Дежурный с тобой соединять никого не станет, жену предупреди.
– Понял.
– Что ж это может быть, Троекуров, а?
– Если честно, у меня есть только одна версия, – нехотя сказал Валерка после задумчивой паузы.
– Так у тебя версия есть? Что ж ты молчишь, засранец?
– Вам, Константин Николаевич, моя версия не понравится. Возможно, это какое-то паранормальное явление.
– Чег-о-о? – удивленно и немного брезгливо протянул полковник. – Ладно, иди работай. Будет возможность, еще кого-нибудь пришлю.
– Ну, я не прощаюсь, Константин Николаевич, – без задней мысли сказал Валерка, направляясь к двери.
– Да уж… С тобой, пожалуй, мне еще не скоро попрощаться придется, – горько ухмыльнулся Еременко.
Дверь за Валеркой закрылась. Полковник подошел к окну кабинета и чуть раздвинул жалюзи. Глянув на ворота отделения, он аж присвистнул, с чувством выругавшись уже в который раз за это утро. Набрал дежурного.
– Ты мне когда про журналистов говорил, их
