и окончательно смешалась. Все же поняла, сколь грубую бестактность совершила, осмелившись занять место самой графини. Три ее подружки молча уткнулись в свои чашки.
– Марыся, уступи панночке графине ее кресло, – косясь на гостей, сквозь зубы процедила Оксана Тарасовна.
– Что вы, что вы, – легким жестом графиня велела девице оставаться на месте. – В доме моего отца… в моем доме… никогда еще гостя не отпускали из-за стола голодным.
Выражение лица почтенной пани экономки доставило графине истинное наслаждение. Ей напомнили, что хозяйка здесь Татьяна, а экономка и ее воспитанницы – всего лишь гости.
– Я сяду… где-нибудь там, – скромно сообщила молодая графиня и не торопясь направилась на другой конец стола. И уселась точно напротив Оксаны Тарасовны.
Если уж экономка осмеливается занять место хозяйки дома, место, на котором всегда сидела мама́… То кто помешает молодой графине занять место собственного отца?
– Быть может, Марыся передаст мне сюда чаю, – невинно глядя прямо в яростные глаза экономки, попросила Татьяна.
Столь далеко дело, конечно, не зашло – налитый пани экономкой чай подала девка. Бледная от унижения беловолосая Марыся проводила чашку ядовитым взглядом: имей он подлинную силу – лучше бы Татьяне не пить. Она сделала аккуратный глоток и подарила увлеченно жующему Тимишу милую улыбку. Правильно учила мама́: даже от неприятных гостей может случиться толк. Если бы нынешняя сцена не разворачивалась на глазах у пана Владзимежа, Татьяна могла сколь угодно долго сидеть в одиночестве на пустом конце стола – никто не принес бы ей ни чаю, ни калачей. Хотя ежели планы самого пана Владзимежа свершатся, одной потерей хозяйского места за столом она не отделается. Она потеряет все. Слезы закипели у нее на глазах. Привычным усилием она загнала их обратно. Достоинство, сдержанность, любезность. Как бы ни было на душе тяжко – никто не должен этого видеть.
– Мы с Томашеком взяли на себя смелость два бочонка с груздями прихватить – свеженькие, нынешнего посолу, – решив развеять неловкое молчание, начал пан Владзимеж. – Для нынешнего вечера в самый раз будут. Это ж какая прорвища народу соберется – как есть бедную панночку графиню вчистую объедят! – с деланым сочувствием глядя на Татьяну, объявил он.
Татьяна искренне надеялась, что на лице не отразилось ее чувств. Замечательно будет, ежели пан Владзимеж нечто подобное заявит гостям. Уж с прошлого века не существует королевства Польского, чьи земли были поделены меж Пруссией и империями Австрийской да Российской. Уж скоро лет тридцать, как сии лесистые земли присоединены к тучным наднепрянским губерниям, а подольская шляхта все держит «старовинный» польский гонор. Для соседей семейство присланного из Петербурга полковника так и осталось чужаками да завоевателями, и не слишком жалует окрестная шляхта их поместье визитами. Ежели еще пан Владзимеж попрекнет гоноровых шляхтичей куском – те и вовсе в дом шагу не ступят, навеки исключив молодую графиню из своего общества. Не того
