медленно перевел взгляд с монитора на свою начальницу:
– Не понял.
– Радж, раньше десятого октября мы праздновали День героев. Африканеры поминали своих предков-первопроходцев. Адрес наверняка устарел. Выясни, кто там сейчас живет. Ему сорок лет. Он слишком стар для Моники. И достаточно стар для того, чтобы иметь общие дела с Джонни Клейнтьесом…
– Мэм, – обратился к ней Квинн, но ей не хотелось, чтобы ее прерывали.
– Я хочу знать, Раджив, что связывает их с Клейнтьесом. Хочу знать, служил ли он, где служил, когда и как. Мне нужно знать, почему Моника Клейнтьес обратилась со своей маленькой проблемкой именно к нему!
– Мэм! – снова позвал Квинн, гораздо настойчивее.
Менц подняла голову.
– Он сбежал.
Тобела несся в самый темный угол аэропорта, не останавливаясь ни на секунду и напряженно вслушиваясь: не раздастся ли вой сирен, крики, выстрелы. Он злился на Монику, на Джонни Клейнтьеса – и на себя. Интересно, откуда властям вдруг стало известно о небольшой сделке Джонни Клейнтьеса?
Те двое в серых костюмах знали, как его зовут. Один постучал пальцем по его синей сумке. Значит, им известно, что там находится. Его вели с тех пор, как он вошел в здание аэропорта, знали что-то о нем. Должно быть, они следили за Моникой, а она привела их к его дому. Черт бы их всех побрал! Они знают все! Он бежал, оглядываясь через плечо. За ним никто не гнался. Он ведь поклялся себе: больше никакого насилия. Два года он сдерживал клятву. Не стрелял, никого не избивал, даже не угрожал. Он обещал Мириам, что черные дни остались в прошлом. И вот за тридцать секунд после того, как к нему подошли двое в серых костюмах, все его обещания пошли прахом, а он ведь знает, как бывает, – дальше все будет еще хуже. Если события закрутятся, их уже не остановить. Сейчас лучше всего вернуть сумку дочери Джонни и сказать: пусть Джонни сам выпутывается из неприятностей, в которые угодил по собственной вине. Надо все остановить до тех пор, пока не станет слишком поздно. Прямо сейчас остановить!
Он наткнулся на проволочную ограду. За ней находилась Борчардс-Кверри-роуд. Он тяжело дышал; тело отвыкло от физических нагрузок. По лицу струился пот. Он снова оглянулся; здание аэропорта находилось слишком далеко, чтобы можно было разглядеть отдельных людей, но все было тихо, никакого шума и беготни не наблюдалось.
Значит, его пытались арестовать не полицейские и не таможенники. Аэропорт сейчас переполнен.
Значит…
Шпионы.
Все становится понятным, если учесть, какого рода сведения записаны на жестком диске.
Да пошли они! Он не боится шпионов. Он перепрыгнул через ограду.
– Соедини-ка их со мной, – велела Янина Менц, и Квинн нажал кнопку.
– …ему просто повезло, начальник, вот и все!
– Виллем, ты на связи!
– Вот как…
– Я хочу знать, что случилось, – заявила Янина Менц.
– Он ушел, мэм, но…
– Я
