в дверях.
Борис в предоперационный снял перчатки, сбросил халат, фартук и вымыл руки.
– Ну, всё. Размылся. А ты чего смурной такой? И шеф хихикает не пойму, что он имеет в виду?
– Да ваши полезли войной.
– То есть? Какие наши? Какая война?
– Ну, Израиль шарахнул по Египту. Совсем очумели.
– Не дождались. Я думал египтяне начнут первыми. Они, ведь, уже блокировали Израиль.
– Чего им неймётся? И остальные вокруг включились. Вырежут же всех евреев. Ладно. Их забота. А у меня дома совсем плохо. Прямо, хоть домой не иди. Да мне в больнице и спокойней.
– Долго ты ещё будешь дурью мучиться. Да разведись. Уйди к ней.
– А у неё где жить? Тоже семья. И сын ещё… И её и мой. Всюду труба. Сдохнуть лучше.
– Что ты на самом деле. Радуйся минуте. Эх, Женя! Блядинки малой толики тебе не хватает.
На утренней конференции Борис без проблем сдал дежурство, а вот в ординаторской они застали бурный политический митинг. "Эти евреи совсем обнаглели. Куда они лезут?" "И всю историю они людям жить не давали". "Вот и получат. Воевать вздумали. Торгаши, ростовщики, а туда же".
Борис выскользнул из ординаторской и пошёл на другой этаж к Жене. Там тоже бушевали по поводу этой международной сенсации. Борис вошёл и все замолчали.
– Борь, ребята наши совсем охренели. Ты подумай, радуются, что евреям начищут рыло.
– Так, Евгений Львович, там пощекочут их, так и наши тут попритихнут.
– А что, Махмуд, мы вам здесь сильно мешаем?
– Борис дал себе зарок не лезть в эти споры, но не выдержал.
– Мы ж не о вас, Борис Исаакович. Вы другое дело. Вы ж и не похожи совсем, – робко и извиняюще сказал один молодой ординатор с кафедры.
– Может, вы и не причём, но ваши указания я отказываюсь выполнять пока идёт война, – это уже Махмуд, доктор сириец, работающий на кафедре. – Объявлен газават. Когда с Израилем покончат, тогда будет иной разговор. Нам скажут.
Боря с Женей вышли. Верней Борис резко прекратил разговор и вышел из ординаторской, а Мишкин рванул следом за ним.
– Не обращай внимания. Мало что этот сириец будет тут нам вещать.
Борис пошёл шефу. Махмуд был ординатор, учившийся по обмену, и подчинявшийся не больнице, а кафедре. И Борис Исаакович просил разъединить их. "Так лечить, – сказал он шефу, – нельзя. Отдайте его другому". "Ну, возьми ты" – предложил он Мишкину. "Нет, нет, – взвился Женя – это будет предательством по отношению к другу". "Ну, развели сентиментальниченье! Работать надо. Это ж политика! Занимайтесь делом. У тебя же, Борь, операция. И иди. Мало идиотов что-ли?! – Шеф засмеялся. – А ты не лезь в чужую войну. Лезете вы всюду". "Мне должен ассистировать Махмуд. Как я буду оперировать?" "Беда мне с вами. Слона из мухи делаете. Я его позову сейчас, а ты бери другого в помощь. Может, ты, Женя, поможешь?"
Операция, резекция желудка, оказалось типичной,
