Эфтипи, – сказала она, чтобы скрыть свое замешательство. – С этими звонками в последнее время происходит что-то странное.
Нэт улыбнулся.
– Он защитит систему получше, – шепнул ему на ухо Феликс.
Они заняли свои места.
– Не думаю, – ответил Нэт. – Он просто поменяет батарейку в часах, и все.
Выбитая из колеи Пробирка нехотя вела достаточно интересный урок, а троица друзей тем временем предвкушала счастливый конец своей операции.
За несколько минут до конца урока Феликс запихнул распечатки себе под рубашку, засунул скотч в карман и поднял руку.
– Что, Феликс? – спросила Пробирка, глянув на него из-под очков.
Химичка была худой женщиной лет пятидесяти и обычно смотрела на всех так, словно читала их мысли и намерения и хотела сказать: «Я знаю, что ты задумал».
– Мне нужно выйти, – сказал Феликс.
– Через пять минут прозвенит звонок… если только в этот раз он прозвенит вовремя.
Нэт стукнул себя по лбу снова и начал копошиться в рюкзаке, чтобы выставить на школьном компьютере правильное время.
– Но мне очень нужно, – простонал Феликс, переступая с ноги на ногу.
– Ну хорошо, иди.
Феликс выбежал из класса и понял, что притворялся слишком хорошо и поэтому действительно захотел в туалет. Теперь придется сначала заскочить туда.
Выходя из туалета, он столкнулся с Пумперникель, которая как раз шла с ведром и шваброй, и вспомнил про вертолет, что наверняка теперь служил игрушкой ее детям. «Нельзя этого так оставлять», – подумал Феликс. Он подошел к доске объявлений, которую было не видно из вахтерки, и огляделся. Поддел перочинным ножиком дверцу и, не открывая замок, приоткрыл ее. Подперев дверцу головой, он оторвал скотч зубами и приклеил все распечатки.
Снова использовав нож, он закрыл дверцу и отошел, чтобы посмотреть на свое творение. Один листок оказался вверх тормашками, но Феликс не хотел рисковать, переклеивая его. Прозвенел звонок.
Феликс сделал вид, что интересуется другой доской объявлений, на которой висели фотографии всех директоров школы. Они были черно-белые, и лишь фотография директора Ромашки притягивала взгляд многоцветием директорской бабочки – ярко-желтой в голубой горошек.
Сначала никто не замечал новых объявлений, но вдруг Феликс услышал:
– Мой мяч!
– Моя машинка! – сказал кто-то еще.
Феликс подумал, что они рано это вывесили, и Марцель или Рубен могли что-то пронюхать, но доска объявлений интересовала хулиганов не больше, чем краска на стене.
Они прошли мимо, даже не обратив внимания на учеников, которые рассматривали фотографии.
Друзья спустились в подвал и издалека заметили несколько десятков школьников, собравшихся перед тайником Марцеля и Рубена. Наконец кто-то из них постучал в дверь. Она открылась, и показалось разъяренное лицо Рубена. Но, увидав
