и рубашек, старенькие кеды, выдернул из них шнурки. Потом соединил шнурки узлом и один конец привязал к ошейнику. Поводок получился непрочный, но он ведь и нужен был только для вида: пес, по имени Ще-Нок, и без привязи не отходил от своего хозяина ни на шаг.
– Пошли, – сказал мальчик.
Они отправились к кассе, и мальчик вежливо побеспокоил молоденькую кассиршу, увлеченную журналом мод:
– Скажите, пожалуйста, для собаки надо брать билет?
– А как же! Если до города – тридцать две копейки.
Мальчик обрадованно подмигнул псу: денег хватало. Теперь они оба станут пассажирами. Билет – это документ. Это доказательство, что Нок в самом деле его собака.
Он взял пса за ошейник.
– Пошли, товарищ пассажир.
И в этот момент мальчик увидел у своей скамейки человека.
Мальчик совсем не хотел с ним встречаться. Это был физрук лагеря Станислав Андреевич. Конечно, оказался он здесь неспроста.
Физрук пока не видел мальчика. Но все равно нельзя было ни спрятаться, ни убежать. Убегает и прячется тот, кто виноват. Или тот, кто боится. А мальчик знал, что не виноват, и не боялся. Правда, он испытывал тоскливое чувство: смесь унылой тревоги и досады, но это был совсем не страх.
Придерживая пса, мальчик медленно подошел к скамейке.
– А-га… – растянуто сказал Станислав Андреевич. – А то я смотрю: вещички здесь, а хозяина нет… Ну как? Набегался?
– Я не бегал.
– Ну… нагулялся, значит, – сказал физрук примирительно.
– Я не гулял. Я поехал домой, вы знаете.
– Смотри-ка ты, домой! – воскликнул Станислав Андреевич почти весело. – Ладно, друг, кончай дурака валять. И давай топать в лагерь, а то к обеду не поспеем. Да не бойся, ничего тебе не будет, это я по секрету могу сказать.
Мальчик удивился:
– «Не будет»? Я и не боюсь, что «будет». Я просто решил уехать домой.
– Обиделся!
Мальчик вскинул глаза:
– А что? Человек не имеет права обижаться?
– Человек… Если всякий будет на ерунду обижаться да из лагеря бегать, что тогда?
– Во-первых, это не ерунда, – четко сказал мальчик. – Во-вторых, я не убегал. Я сказал, что уйду, и ушел. Начальник сам говорил: «Убирайся!»
– А ты и обрадовался! Мало ли что человек может сгоряча сказать! Может, ты хочешь, чтобы он у тебя прощения попросил?
Мальчик подумал:
– Нет, не хочу. Да он и не будет.
– Слава богу, догадался. Сам во всем виноват, а еще выкаблучиваешься.
– Я? Виноват? – опять удивился мальчик.
Станислав Андреевич вздохнул и сказал добродушно:
– Ну ладно, парень. Не будем спорить, кто виноват. Я про эту историю подробно и не знаю. Мне что нужно? Чтобы ты в лагерь вернулся.
Мальчик мотнул головой:
– Не вернусь я… Теперь я уж совсем не могу, даже если бы и хотел. Видите,
