(ПРОД.)
А своим бой-скаутам, разведчикам сопливым, значит, пакостникам этим, скажи,…
Молча сморкается в платочек, торчащий из нагрудного кармана пиджака Манюни.
БОСФОР-ГИБРАЛТАРСКИЙ
(продолжает)
… что, если оне и дальше будут продолжать безобразничать, то дядя Босфор-Гибралтарский быстро поставит всем им клизму большую для промывания мозгов, если они у вас, разумеется, имеются.
Всё, ты свободна, дитя рокового стечения обстоятельств. Прощай!
Он комично раскланивается на все четыре стороны.
Но тут его рабочий механизм, на последнем поклоне, вдруг срабатывает на выхлоп. Девчушка вскидывает брови, резюмирует:
МАНЬКА ПАДЕКАЛЕ
Э-э, клапан, кажись, прохудился.
Я не стала бы, дядя, спать с тобой в одной палатке.
И вообще, я вас осуждаю уже только за одно то, что вы есть!
Весь этот обвинительный монолог Манька Падекале произносит гневной скороговоркой.
Панас Мартыныч даже и опомниться не успевает. Лицо его превращается в одно сплошное багровое пятно. Усы округляются, а глаза встают дыбом.
Маньки и след простыл, а он ещё не может выйти из полуобморочно-столбнячного состояния.
Потом и его, как ветром сдувает. Видимо, у него созрело определённое решение свершить вендетту над распоясавшимся, обнаглевшим созданием.
ИНТ. ЗАЛА ОСОБНЯКА – ВЕЧЕР
Бабэльмандебский и Чубчик выходят в залу. Здесь царят всеобщие оживление и праздничное настроение.
Звучит музыка, танцуют пары. За столами и столиками провозглашаются тосты, сопровождаемые звоном хрусталя.
В саду зажигаются и кружатся шутихи. Сверкают блёстками разноцветных огней запускаемые с крыши особняка фейерверки.
Когда Бабэльмандебский с Чубчиком проходят мимо сбившихся в небольшую кучку гостей, до их слуха доносится ГОЛОС:
ГОЛОС
Как? Вы разве не слышали потрясающую новость? Некто Мордухан Мордубей у всеми нами уважаемого Скорпиона Серапионовича Бодун-Сморкуновского стибрил, самым наглым образом, капитал каких-то двух порядочных джентльменов: кажись – капитал Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Каково, а, я вас спрашиваю?
НАТ. САД – ВЕЧЕР
Друзья выходят в сад, в задумчивости бродят по тёмным аллеям. Снова чей-то ГОЛОС, из левого тёмного угла:
ГОЛОС
Ты моя лучезарно-судьбоносная!
Снова ГОЛОС, но уже из правого, более затемнённого угла:
ГОЛОС 1
Вы предмет моей страсти!
В результате следует незамедлительный ответ:
ГОЛОС 2
Низменные чувства повелевают вами, друг мой… Ой! Противный!.. Мне щекотно. Уберите свои руки … на другую часть моего тела.
Прямо на друзей из темноты выныривает беспечно болтающая стайка прогуливающихся. Немолодая, но ещё вполне привлекательная на вид ДАМА, о чём-то вспоминая, сокрушается:
