такси разъехались, увозя попавших под дождь отдыхающих.
Саша взял Ульяну за руку и побежал к отелю.
В туфлях Саши хлюпала вода, ноги Ульяны скользили в мокрых сандалиях. Не замечая обескураженно наблюдающего за ними портье и оставляя лужи на мраморном полу, молодые люди пролетели через вестибюль к лифту.
– О, боже! – воскликнула Ульяна, прислоняясь к деревянному поручню и отжимая насквозь мокрые волосы. – Я, наверное, выгляжу как чучело огородное.
Показывая Саше облепленные юбкой ягодицы, она повернулась к зеркальной стене и вытирала мокрое лицо, исподтишка поглядывая, как взгляд спутника скользит по ее фигуре.
Красное светящееся табло показало цифру «5», а следом негромко звякнуло, и кабина остановилась.
– Проходи, – Саша сделал приглашающий жест и тут же отшатнулся от громкого чиха Ульяны.
Стекая с волос, вода оставила скользкую блестящую дорожку от дверей лифта до номера.
– Я у тебя сейчас тут все вымочу, – осматриваясь, Ульяна робко топталась на пороге.
– Не говори ерунду, – оборвал ее сомнения Саша. – На, держи, – он протянул ей гостиничный махровый халат, а себе взял большое полотенце и сушил волосы. – Иди, погрейся под душем, пока не простыла. Иначе Лена с меня кожу спустит, – тоном старшего брата, что совсем не устраивало Ульяну, заявил он и указал на санузел.
Ульяна исчезла за дверью, предусмотрительно не закрыв ее, но Саша, кажется, этого даже не заметил. Пока гостья грелась под обжигающе упругими струями, он успел переодеться в сухую одежду и поставить чайник.
Оставаясь дальше под душем, Ульяна рисковала отрастить жабры и покрыться чешуей. Пора бы уже покинуть уединенность ванной, но Ульяна все никак не могла решиться. Белье, ввиду его сырости, она оставила на полотенцесушителе, и выйти вот так – в одном халате на голое тело – было страшновато.
Вот Милка или Натка так бы не трусили на ее месте. Уверенные в своей красоте и неотразимости подружки сейчас бы смело вышли и без сомнения добились бы своей цели. Если они чего-то хотели, то просто брали. Как же ей не хватало решительности подруг. Но ведь они же смогли бы! Так чем она хуже?
Убеждая себя таким образом, Ульяна расправила воротник, открывая грудь, толкнула дверь и вошла в комнату.
Саша стоял около окна и смотрел, как крупные капли, словно пытаясь ворваться в оставшееся сухим помещение, с глухим стуком ударяются в стекло и, сливаясь в змеистые струи, искажают вид за окном: словно древних стариков кривят редких прохожих, спешащих поскорее укрыться от ливня, ломают сгибаемые ветром деревья, а тротуар превращают в оскаленный острыми зубцами серый зигзаг.
– Согрелась? – на негромкий звук шагов он обернулся.
– Не поняла, – ответила Ульяна и потерла плечи, углубляя ложбинку груди. – Вроде и да, но ощущение – будто проглотила ледышку.
– Будешь? – Саша протянул бокал бренди. – Или чаю? – кивнул на дышащий паром чайник. – Или и того, и другого?
– А
