частей. И если, например, боцман говорит: «А ну-ка друзья, проверьте, в порядке ли эзельгофты на трюм-стеньге», матросы могут запутаться: на какой из трех? Поэтому каждая составная часть имеет приставку из названия своей мачты.
– Ну, это просто! – воскликнул Вася.
– Да… но есть некоторые сложности. Слушайте…
Проще всего с грот-мачтой. Там все ясно: «колонна грот-мачты», потом «грот-стеньга», «грот-брам-стеньга»…
– Над ней «грот-бом-брам-стеньга»! – поспешил опередить Вася Славу, который уже открыл рот.
– А выше всех «грот-трюм-стеньга»! – победно закончил Антон.
Но Слава все-таки вставил слово:
– Наверно, есть названия и у площадок?
– Конечно. «Грот-марс», «грот-салинг». И «грот-бом-салинг», хотя это уже и не площадка… Короче говоря, тут вопросов нет. А вот с фок-мачтой посложнее.
Там все, что выше колонны мачты, имеет приставку не «фок», а «фор». То есть «передний». «Фор-стеньга», «фор-марс», «фор-брам-стеньга» и так далее.
– «Фок» и «фор» похожие слова, – сказала Ксеня. А различие запомнить нетрудно.
– Но не забывайте: «фор» – это на стеньге и выше. А на колонне мачты – «фок».
Все уверили Модеста Мокроступовича, что не перепутают.
– А сложнее всего с бизань-мачтой. Казалось бы, чего мудрить? Называй все части с приставкой «бизань» и никаких хлопот. Но у моряков сложилась иная традиция. Колонна задней мачты – «бизань», а все, что над ней – с приставкой «крюйс».
– Непонятное слово! – сердито сказал Антон.
– Откуда оно взялось? – придирчиво спросил Вася.
– Честно говоря, я не знаю, – вздохнул гном Мотя.
– Может быть, это в честь адмирала Крюйса? – предположил начитанный Слава. – Я читал, что такой адмирал служил в российском флоте при Петре Первом.
– Может быть, – неуверенно отозвался Мотя. – Хотя едва ли… Но если помнить об этом адмирале, то слово «крюйс» вы не забудете.
– Да здравствует адмирал! – воскликнул Вася. – Значит, на задней мачте у нас что? Колонна – это «бизань». А дальше «крюйс-марс», «крюйс-стеньга»… И так до самой верхушки, да?
– Мотя согласился. И стал чертить в воздухе большую схему с надписями.
Когда рисунок был окончен, Мотя довольно потер ладони.
– Пожалуй, это следовало бы нарисовать в ваших тетрадках.
– А я и так запомню, – заявил Вася.
– Тут нет ничего сложного, – сказала Ксеня.
Гном опять кивнул, щелкнул пальцами, и все мигом оказались на палубе. Над морем занимался рассвет.
– Пора домой, – вздохнула Ксеня. – Ой, а где же Синька?
Кот Василиса встревоженно терся о Васины джинсы и смотрел вверх.
– Мя-а… – жалобно донеслось сверху.
– Синька! – ахнула Ксеня. – Вот хулиган! Забрался на самый
