переспросил Картер.
– Да. Мы только вернулись, была чудная погода, грело солнце.
– Этим летом не было ни одного солнечного дня, весь июль был с грозами и дождем.
– Нет же, было жарко. Ни одной капли дождя. Вот смотри, откуда взяться тогда загару… – я уставилась на свою руку, которая была мертвецки бледной. На ней не было ни одного признака, что кожа соприкасалась с солнечным светом. Я не понимала… Может, это от перерождения.
Картер посмотрел на меня странно.
– Какой сейчас год? – спросил угрюмо.
– Ты же не думаешь… – но его взгляд подтверждал мои догадки. – …Две тысячи девятнадцатый.
– Санни, сейчас сентябрь две тысячи двадцатого.
Я остолбенела – прошел год с момента моих последних воспоминаний. Целый год жизни пропал из памяти. Так вот почему я не узнаю одежду и перестановку в квартире. Волчица громко залаяла, обращая на себя внимание.
– Что она хочет?
– Не знаю. Твой зверь.
– Мне можно встать? – Не давало покоя, что я до сих пор обнажена, хоть и сидела под одеялом.
– Конечно, – сказал беззаботно Картер, а затем смутился, поняв суть моего вопроса. Отошел от кровати на несколько шагов, давая мне пройти, и повернулся спиной. – Я бы хотел сделать несколько анализов, у тебя очень необычный случай, мне кажется, тебе самой хотелось бы разобраться в происходящем.
Я не люблю больницы и врачей, но, помня, что он мне помог, не могла отказать.
– Хорошо, только не делай из меня лабораторную мышку.
Укуталась в покрывало, как в кокон, и поднялась с кровати. Все же он посторонний человек, испытывать глубину его благородства не хотелось. Покрывало объемное и неудобное, я делала крохотные шажки, как гейши в длинных кимоно на неустойчивых колодках. Когда поравнялась с ним, волчица спрыгнула с кресла и со всего размаха врезалась в мои ноги. Я потеряла равновесие и с криком свалилась на пол. Картер быстро повернулся и только успел схватить меня в охапку, и я свалила с ног и его.
Наши лица оказались так близко, что хватило бы слегка наклониться, чтобы коснуться его губ. Странное волнение тревожило сердце – я не отрываясь смотрела в его глаза. И запах – от его кожи чертовски соблазнительно пахло мужчиной. Я впервые поняла, как чувствуют себя кошки, когда ластятся к хозяевам. Именно с такой нежностью я хотела прикасаться к телу Картера.
Радужка его карих глаз стала угольно черной, а зрачки расширились. Тело покрылось мурашками, когда его холодная ладонь коснулась моей обнаженной спины. Я даже не сразу поняла, что одеяло лежит где-то рядом. Нахмурив брови, закрыла глаза, прогоняя непонятное наваждение.
– Прости, волчица меня толкнула. Я не хотела, – стала извиняться в сотый раз, чувствуя, как щеки вспыхивают алым цветом. – Я пойду.
Картер улыбался так, что я видела все его белоснежные зубы. Он прикрыл глаза рукой, давая мне подняться, к счастью, ничего не говоря. Мне нравилось, что он умел вовремя промолчать.
Накинув
