множество самых разнообразных трав, которые, он с трудом, вспоминал из своей школьной поры. И много ковыли… Сила и сидел, и стоял, и обходил, рассматривая разные стороны с холма и на самом деле ему было хорошо в этом месте. Простор степи он ещё никогда так не рассматривал внимательно далеко, далеко…
У него в голове роилась мелодия, рождаемая воем ветра на вершине, криком птиц, стрекотанием кузнечиков, … и тёплым поднимающимся воздухом….
Теперь в демократические капиталистические времена ни местным горе-фермерам, ни московскому владельцу земель, до преднамеренно разоренного колхоза и до селян нет дела, – вспомнил он слова библиотекарши. – «Олигарх» только собирает дань с арендуемых земель. Островок демократии существует лишь в помещении сельской администрации – бывшем помещении сельского совета. Как-то приезжал бывший селянин, который ещё в советские времена уехал на Украину на побережье моря работать, в какой-то портовый город. Он устроил здесь в местной колхозной столовой малое предприятие по изготовлению йогурта, сметаны, сливок и отправлял их в города. Но поставил управлять местную бабу, которая его обворовала.
– Как это так?
– Она получала молоко от селян, а потом перестала платить им за сданное ей молоко, – поясняла она. – А хозяин этот остановился в Саратове. Он приехал, его задержали и в суд. Суд присудил им выплатить за молоко. А это баба как бы ни причём. «Я делала всё, как он велел». Вот так и остались мы ни с чем. Полгода мы получали хорошего качества и йогурт, и сливки от него, пока он сам здесь устраивал это своё предприятие. А потом уехал и её назначил. А она стала верховодить. Вот сейчас и стоит оборудование в столовой. У него ведь родственники здесь живут. Правда, пенсионеры. Нельзя баб ставить руководить – всё дело проворуют, – вспоминал её речи Сила.
Светло-жёлтая зелень подходила к возвышению, которая выделялась холмом на степной равнине. К холму прямой линией вела практически малозаметная грунтовая дорога, а на его вершине она терялась в зелени. На вершине возвышения, называемой местными жителями «Маром», виднелись обильно растущие деревья и, по-видимому, хвойные. По обочине дороги местами можно было различить траву. Наступивший сентябрь заставил поблёкнуть ту зелень, которая буйствовала ещё несколько недель назад, превратив её в бело-зелёную даль. Всё чаще и чаще набегали светло-серые облака, которые иногда проливались холодными каплями осеннего дождя. –
Вечер сменила ночь как-то внезапно: заголосили петухи, возвещая о наступлении полуночи.
– Что это петухи раскукарекались? – спросил молодой муж свою всезнающую жену, за которой он приехал в эту сельскую глушь.
– Наверное, больной какой, или у них привычка такая тут, – устало ответила она ему, засыпая на его плече…
Он, Сила, упросил водителя Володю, дочь которого стала ходить к нему на уроки, отвести его на ту гору с юга села, заинтересовавшую его.
– Да чего там. Ничего особенного. Есть вышка, это знак определения верхушки
