солнечный свет. Штор не было и в помине, как и трюмо напротив. Вместо него в углу валялась груда обгоревших головешек. Великолепный шкаф стоял покосившийся, без одной дверцы, вторая поскрипывала на ржавых петлях. Пыль, грязь, паутина царствовали во всей комнате! Кровать, на которой спала гостья, оказалась сломанной, без одного бортика. На чахлом прикроватном столике стоял стакан протухшей воды и разбитая ваза с остатками сгнивших фруктов.
– Да что ж такое?! – говорила сама себе Лия, непонимающее озираясь по сторонам. – Ведь все было по-другому. По-другому! Господи, – выдохнула она, поднимаясь с истлевших, рваных тряпок. – Неужели приснилось?
Лия вышла в коридор. Канделябры и лампы, очень старые, висели и стояли на своих местах. Обшарпанные двери зияли сумрачными проемами. В комнаты девушка даже не заглядывала. Сейчас здесь везде все одно и то же.
Она остановилась в зале. Ее внимание привлекла огромная, во всю стену, картина. Краска давно стерлась, местами полиняла, поэтому рассмотреть что-либо было практически невозможно. Однако Лия догадалась, что на картине в тонкой резной раме изображен граф со своей семьей. Девушка сфотографировала картину на мобильный телефон. Быть может, позже ей удастся найти в архивах городской библиотеки копию или реконструкцию произведения.
– Лия! Лия! Девочка моя, где ты? Лия-я-я! – донесся голос Феликса Петровича откуда-то с первого этажа.
– Лия! Лия! Отзовитесь! Лия! – раздавались мужские и женские голоса из всех концов замка. Вдалеке слышался лай собак-ищеек.
– Дядя, – опомнилась Лия и побежала вниз. – Дядя, все в порядке. Я здесь! Все хорошо! – она сбежала вниз по хрупким мраморным ступеням и обняла бледного, осунувшегося Феликса Петровича.
– Девочка моя! – пробормотал старик, стискивая племянницу в крепких объятиях. – Слава Богу! Жива! – он не выдержал и заплакал.
– Дядя, ну хватит тебе! – попыталась успокоить его Лия. – Ты же знаешь, я осторожная. Со мной никогда ничего плохого не случается!
– Слава Богу, жива… – только и повторял Феликс.
– Ты меня прости, пожалуйста, – продолжала девушка. – Я хотела тебе позвонить, сказать, что останусь на ночь в замке. Графиня была очень гостеприимна и добра со мной. Но твой телефон оказался недоступен. Я тебе СМС отправила. Ты, верно, не читал?
– Графиня? – переспросил Феликс Петрович, выпуская племянницу из объятий.
– Какая графиня? – в холл, в котором встретились и стояли Лия с дядей, вошел молодой человек.
Он был невысокого роста и плотного телосложения. Рыжая шевелюра с проблеском темно-каштановых волос оказалась слегка растрепанной. Синие глаза с беспокойством смотрели то на Лию, то на Феликса Петровича. Старые поношенные кроссовки с трудом увязывались с модными джинсами и футболкой.
– Графиня Мария Ивановна, – ответила девушка. – Я так поняла, она наследница рода Карчекиных-Земниковых.
– Но… –
