style="font-size:15px;"> Нахлобучив шапку, Игнат вышел на улицу.
– Ну что, Лёлька, пойдёшь со мной? – спросила баба Груня, начиная собираться в дорогу.
– Конечно, пойду, – не раздумывая, согласилась Лёлька.
– Тогда пособи поклажу собрать. Возьми мой ситцевый платок и сложи на него плюшки со стола, завяжи узлом. Да налей молока в крынку. Чай, к детишкам идём! А я покамест лепёшечку замешу.
– Какую лепёшечку?
– Из муки и мёда.
– А для чего она нужна?
– Камень в груди растопить.
– И что: в самом деле поможет?
– Не сомлевайся. Не она первая.
– Вот и всё, что нам нужно, – закончив делать лепёшку, сказала баба Груня.
– Вместе-то и веселее и сподручнее: вдруг помощь твоя спонадобится, – заметила она, когда вышли на улицу.
– Коль смогу, конечно, помогу, – ответила Лёлька.
Игнат жил на другом конце хутора, где Лёлька давным – давно не бывала.
По лёгкому морозцу шагалось легко и приятно. Звук поскрипывающего под валенками снега, да лай собак оживляли мертвенно – пустынную улицу.
– Да … Одной-то мне идти по эдакой пустоте была бы жуть … А вдвоём-то – аж дух перехватываеть, как хорошо! – приостановившись для передышки от торопкого шага, молвила баба Груня.
– Хорошо, что я угадала приехать? – улыбнулась Лёлька.
– Ещё бы! Ну, пошли дальше – ждут ведь! Это же надо – сколько их там! Да все мал – мала меньше!
– Бабуль, ну, чему ты удивляешься? У бабы Фроси-то ещё больше детей! Сама знаешь …
– Знать-то знаю … Да только тогда, когда она рожала их, она уверена была, что они с мужем всех детей прокормят, подымуть на ноги. Детей им было, чем кормить. А нынче Игнату с хозяйкой впору по миру с сумой идти! Да-к ещё с колхозу уйти-то не дадуть. Документов на руки не дають, и что хошь, то и делай! Хоть помирай – никто пальцем не шевельнёть помочь. Слава Богу, твои родители давно уехали отсель, да Ганя с Митрием, да ещё трое твоих дядьёв в город раньше подались. А остальные тут, как привязаны. И налогами обложили – головы не поднять. Вот и думай теперь: где лучше жить – на хуторе, али в городе.
– Бабуль, а ты платишь налог?
– А куды ж я денусь? Конечно, плачу. Положили мне сдавать молоко, яйца, масло, мясо.
– У тебя же нет коровы!
– Ну и что? Это никому не интересно. Бери, где хошь, и сдавай. С молоком меня выручает моя Манька. Даром, что коза, а ведёрница. Она молочной породы, слава Богу! Малость молока я себе оставляю, а остальное разбавляю кипячёной водой и сдаю.
– Но таким молоком можно только козляток поить!
– А чево делать, Лёлюшка? Как-то выживать надобно, вот и мудруешь.
Баба Груня снова остановилась.
– Погоди, Лёлька! Чтой-то я опять задохнулась. Похоже, погода сменится.
– Далеко ли ещё идти?
– Совсем чуток осталось. Слышишь, собачонка надрывается? Игнатова. Только бы он попридержал её, абы одёжу не порвала
