вы не думаете, что Одиус может содержать машинку в своем доме? – спросила Ирина. – Так ему удобнее ее контролировать.
– Возможно, – отозвался Макс.
– Не думаю, – сказал Генри. – Это было бы слишком предсказуемо, а наш гений не из таких.
– А ты что думаешь? – обратился Макс к Вере.
– Не знаю. Я пытаюсь вспомнить, говорил ли он мне что-то про это, но ничего в голову не приходит. Почему-то мне кажется, что аппарат, управляющий порторанами, не там. Не знаю почему. Возможно, в доме находится аппарат, который перенес нас всех на планету, но…
Девушка не успела до конца пояснить свою мысль, так как ее прервал дикий, похожий на скрип заржавевшей двери, смех. Вздрогнув от неожиданности, друзья замерли и тревожно осмотрелись по сторонам, но ничего не увидели.
– Надо уходить, – сказал Лео, его взгляд был сконцентрирован на одной какой-то невидимой всем остальным точке, сокрытой ближайшим почти развалившимся домиком.
Друзья отступили, намереваясь немедленно покинуть это место, но через секунду увидели то, что немногим ранее почувствовал Лео ‒ их со всех сторон окружали портораны. Не те зомби-портораны, что трудились на благо деревни. Нет. Это были худые, грязные люди с серыми от постоянного нахождения в тени лицами и безумными глазами. Узники хижин выбрались наружу. Как? Размышлять об этом не было времени. Безумные портораны надвигались на друзей, держа в руках все, что попалось им под руку. У кого-то был заостренный камень, у кого-то палка, у кого-то грабли, мотыги или лопаты. У нескольких из них виднелись даже ножи. Зрелище это было устрашающим, но стало оно по-настоящему жутким тогда, когда безумцы заговорили. Впереди всех стояла женщина, и Вера сразу же узнала ее. Воспоминание о лице, видневшемся сквозь ржавую решетку окна, и руках, сжимающих ее ногу, не давало девушке покоя последние ночи. Женщина сжимала в руке серп и хищно улыбалась, впиваясь безумными глазами в Веру.
– Попалась, душенька, – сказала она. – Можно ли забрать чужое?
Со всех сторон слышалось бормотание, которое по большей части состояло из отдельных фраз, не содержащих в себе никакого смысла:
– Это из-за вас…
– Прокляты…
– Деревня погибла…
– Все мертвы, хоть и живы…
– Живые – мертвы, мертвецы – живы…
– Убить, надо убить…
– Смерть всем…
Похожие фразы летели отовсюду одновременно, и трудно было разобрать, кто что именно произнес. Да этого и не требовалось. Друзья были окружены обезумевшими людьми, которые жаждали их смерти и винили их в своей беде. У друзей не было никакого оружия, как не оставалось и надежды на помощь, так как вероятность того, что на их крик, хоть один работающий в деревне порторанин оторвется от своего дела, бесконечно стремилась к нулю.
Лео
