с чернеющей кожей, волосы затрещали, как сухие ветки. Она откатилась к окну, и огонь моментально перекинулся на занавеску.
Хома на ватных ногах поплелся к выходу.
– Ты кто? – прошептал Александр, поднимая голову. Он стоял на коленях, кровь продолжала толчками вытекать из раны. Когда он увидел, что держал в руках Хома, в его глазах вспыхнул тусклый огонек понимания. – Это не твое. Отдай.
Он упал перед Хомой, загораживая ему проход. Первым порывом вора было швырнуть то, что просил хозяин квартиры, но какая-то неведомая сила, дремавшая в нем до сих пор, неожиданно воспротивилась этому порыву. Вместо этого он ударил ногой истекавшего кровью Александра, и тот захныкал, словно ребенок. Хома торопливо переступил через его тело и пулей вылетел наружу.
Из квартир уже стали выходить жильцы, с тревогой спрашивая друг друга, откуда несет гарью, и Хома, стараясь казаться как можно незаметнее, выскочил из подъезда. Неподалеку ошивался Артем, то и дело бросая затравленные взгляды наверх.
«Ну дурак!» – ругал себя Хома. Подобных косяков за всю его жизнь еще не было.
* * *
Не прошло и часа, как он был у Вероники. Увидев трясущегося, готового вот-вот на нее наброситься Хому, пожилая женщина в испуге забилась в угол, часто моргая.
– Куда ты меня направила, ведьма? Знаешь, как это называется? – с присвистом спросил Хома. – Телевизор еще не смотрела?
Старуха замотала своей седой растрепанной головой.
– Нету ни хера в этой хате, вот что. А потом еще хозяева вернулись! – топнул ногой Хома. Он с трудом удерживался, чтобы не запустить в птичью голову этой карги предмет, который он унес из квартиры.
– Что это? – спросила Вероника, указывая кривым пальцем на вещь в руке Хомы. Тот с идиотским видом опустил голову, словно не понимая вопроса. Это была шкатулка. Самая обыкновенная шкатулка, вырезанная из дерева и со временем почерневшая.
– На память себе взял, – буркнул Хома, про себя гадая, почему все-таки он не оставил эту хреновину в том проклятом доме. Домушник до последнего надеялся, что в ней окажется что-то ценное, но, открыв ее в машине, он убедился, что та пуста.
– Дай посмотреть, – вдруг потребовала Вероника.
Помедлив, Хома протянул шкатулку гадалке. Она вцепилась своими высохшими пальцами в нее, и запавшие глаза блеснули пламенем. Старуха приоткрыла рот, облизывая кончиком языка свои тонкие губы. Вид у нее был… чрезвычайно голодный.
– Ты что-то знаешь? – с подозрением спросил он. Несколько секунд гадалка жадно ощупывала шкатулку, потом вдруг с сожалением протянула ее вору.
– Жаль, я бы оставила ее себе… Забирай. Кажется, она выбрала тебя.
– Что? Ты что, обкурилась? – изумился Хома. – Кто кого выбрал? Ты что несешь?
Но Вероника уже потеряла к нему интерес, махнув рукой, показала, что разговор окончен.
– Тьфу, –
