Вдвоём забрели на кухню, загребли из шкафа какую-то консерву из тех, что заботливо были расставлены Фархадом на ужин, открыли на закусь.
– Эй, оглоеды! Я кашу сварил, добавьте тушёнки! – крикнул им Фархад.
– Молодец, всё, отвали! – поблагодарили его.
Миша, во сне державший пистолет под подушкой, когда встал, сунул его сзади за ремень, сейчас нащупал рукоять. Пристрелить обоих, местным сказать, что обратились. Да, собственно, плевать! Он готов был сейчас их пристрелить. Время и беззаконие позволяло. Мякинин медлил. Из комнаты выбежал Доктор Попов:
– Инженеру совсем плохо! Температура под сорок, бредит, без сознания. Мужики, в аптеку надо сгонять, или что у них тут.
– Надо то что? – Вырос в коридоре Бетке.
– Пенициллин, жаропонижающее.
– А что, нет пенициллина в аптечке?
– Нет, не положили твои тупорылые буржуи того, что необходимо для жизни. Хотя, откуда им же знать? Их свои личные врачи в золотых дворцах обслуживают! – завёлся Доктор.
– Так ты напиши, что взять-то! – повысил голос и Саныч.
– Вот, – Серёга протянул список, написанный детским розовым фломастером на куске обоев.
– Фархад, ты со мной, Мякинин – ты за старшего!
– Ага, – съехидничал Миша, красноречиво посмотрев в сторону сидящих за столом Редькина с Михайловым.
Металлическая дверь с расшатанным замком закрылась за вышедшими. Мякинин, шумно вздохнув, сказал:
– Я на улицу курить.
Лапшунов выскочил за ним:
– Я с тобой.
«Вот и побыл один!» – с досадой подумал Мякинин.
Солнце закатилось за верхушки сосен, но не ушло ещё за горизонт, поэтому на улице было достаточно светло. За соседней пятиэтажкой виднелся забор из профлиста, для верности подпёртый изнутри кольями. Прямо посреди двора собрались в кружок и о чём-то беседовали четверо вооружённых мужиков. Они с настороженным любопытством оглядели вышедших из подъезда гостей их городка и взглядами проводили до скамейки, куда те уселись.
Было тепло, градусов десять, наверное, хоть безоблачная ночь и обещала заморозок. Всё же они уже далеко отъехали южнее Нарьян-Мара, но всё ещё были на севере. Михаил закурил, сделал несколько затяжек, посмотрел на молчащего Лапшунова. У него был настолько несчастный вид, что Мякинин решил заговорить с ним.
– Чего не остался? Глаза у тебя сонные какие-то, спать бы лёг.
Саня шумно вздохнул, помялся, выдавил из себя:
– Редькин же предупреждал, что продолжит. Он как раз пьяный, то есть храбрый, а я не готов.
Михаил рассмеялся.
– Что смешного?
– Понимаешь ли…
Мякинин затянулся, выдохнул дым.
– Редькин вряд ли тебя будет снова доставать. Ты его и в самом деле победил в драке. Он, ты не поверишь, боится
