тенденции у некоторых христианских сект в XVI столетии. Никто не может отрицать соприкосновения толстовцев с социалистическими тенденциями и, до некоторой степени, с социализмом. Но это не значит, что христианство действительно вращается, как вокруг оси, вокруг социалистических идей. Колоссальная историческая привилегия христианства и вместе с тем убивающая его слабость заключаются в его расшатанности, в его неопределенности, которая дала возможность христианству разделиться на множество несогласных между собой толков и учений, в результате чего самые противоположные тенденции могли ссылаться на христианство с одинаковым правом…
То, в чем гр. Введенский видит огромное преимущество христианства, есть именно его многоликость, как он назвал – его многогранность. Но эта многоликость такова, что она приводит на протяжении истории к взаимному осуждению, к взаимному истреблению, пощечинам на христианских конгрессах, к непрерывному ряду виселиц, ссылок во имя Христа одной части против другой, причем каждый называет себя истинным сторонником Христа.
Введенский объясняет, что христианство настолько многогранно, что никто его вместить не может. Я должен сказать, что это учитель загадочный, который дразнит человечество, и незачем было приходить 2000 лет тому назад, чтобы принести миру такое учение, которое заставило нас избивать друг друга при его толковании. Ежели ясно и толково Христос не мог выражаться, если христианство есть какая-то тайна за семью печатями, то в таком случае безнадежно думать, что и Введенский изложит нам учение Христа… Давайте послушаем, что же это, собственно, такое, в чем же заключается центр этого великого учения, которое так часто было не понято и не принято.
Когда гражданин Введенский высказывался по этому поводу, он сам немножко испугался и признал ту истину, что Христос призывал человека, и призывал его к человеческой жизни, очень пустой и расплывчатой, но вместе с тем он говорит: она глубока, как сама истина…
Правда, гр. Введенский дает собственное истолкование того, что значит жить человеческой жизнью, он вносит сюда социалистическое истолкование, которое, может быть, профессор Гарнак, на которого он ссылается, отнюдь не принял бы. Он говорит: «Жить по-человечески – это значит жить по-братски, а жить по-братски – это значить жить, как в семье, где все общее». Это значит, что Христос на самом деле призывал к социализму. Дальше идут мистические части христианского учения. Во-первых, далеко не все христиане с этим толкованием согласятся, как указывал и сам гр. Введенский. И у Христа можно вычитать, или, вернее, в тех книгах, которые приписываются Христу, можно вычитать и такие утверждения, и противоположные утверждения, но мы допустим в нашей дискуссии, что если брать Христово учение в социальном разрезе, то истинный и главный его смысл, не многими понятый, заключается в том, что Христос зовет к равенству и братству. Оставим
