не смущал!
Ибо веками мы тут так жили и живём! И нечего нам тут баламутить, ишь выискался!
И всё же есть что-то объединяющее, всеохватывающее и общее для всей вот этой земли. Вера эта Христианская Православная! Земля эта родная, русская. Да беда грядущая, злая и великая – нашествие Батыево и иго тяжкое, монгольское!
Всего-то вот год прошёл, как чудом он возвернулся посеченный и пробитый из горькой для русичей битве при Калке. Ещё четырнадцать лет осталось. И вернутся опять монголы, той бедой лютой! Разорят землю Русскую. И обезлюдеет она под пятой ига жестокого. И как не ему знать об этом.
Вот что же теперь со всем вот этим ему делать?!
И сам себе же тихо ответил:
«Крепить Русь бронно и оружно перед приходом орды! Крепиться самому и помогать укрепляться другим, в Вере Православной да с навыками отточенными воинскими!»
«Вот и смысл тут всей жизни моей! Сколько бы мне не осталось её прожить», – подумал Андрей. Вдохнул глубоко пряный аромат разнотравья, да укрывшись курткой, и уснул у потрескивающего тихонько костерка.
В усадьбу.
Когда утренний рассвет разогнал тьму на полянке, Сотник уже был на ногах. Пора в путь!
До его вотчины, пожалованной князем Мстиславом Удатным и Новгородским Господнем Советом за службу верную, да кровь обильно политую, было не близко. Полтора, а то и два дня, да и то если поспешать. Хотя шибко спешить-то в лесу не получится. Это, конечно, если сам живым хочешь остаться. Тут тебе и зверя лютого, да и человека лихого хватает вполне себе с избытком. Так что, поостеречься бы следовало.
Поэтому, наскоро перекусив сваренным кулешом из вяленой лосятины и проса, да запив всё душистым «кипрейским Иван чаем», Андрей тщательно упаковал всё своё имущество в один походный рюкзак. Затоптал кострище и, проверив, быстро ли сможет выхватить притороченный к спине лук со стрелами, направился в сторону захода солнца. Именно там, между двумя лесными речками Дубенкой да Ямницей, впадающими затем в Поломять, и находилось жалованное ему поместье.
За время перехода ничего примечательного, окромя добычи–парочки зайцев, не произошло. И уже на Успение Богородицы (28 августа по новому стилю) он был рядом с домом.
Переправившись бродом неширокой, но кое-где глубиной, что и по грудь Дубенки, поднявшись на покатую у реки возвышенность, Андрей притаился за зарослями крушины и, контролируя окрестности, начал внимательно всматриваться в недалёкое подворье. Оно же состояло из крепкого пятистенка, крытого тёсом, да пары сараюшек и низенькой баньки, притулившийся поодаль у небольшого озерца.
Рядом с домом стоял невысокий худенький паренёк с копной светлых волос и споро так тюкал топориком.
–Не бездельничает Митюня! Вон как поленница за время его отсутствия выросла, –тепло подумал о своём младшеньком Андрей и вышел из-за куста.
–Тятя, тятя!–закричал мальчишка и, бросив
