от моего создателя.
– Все понятно, кибер, твой мозг запрограммирован на определенный тембр человеческого голоса.
– А что такое «кибер»? – спросил робот. – В моей памяти нет такого слова.
– Кибер – это электронно-механическая система, которой являешься ты. Это слово из жаргона ученых.
– А что такое «жаргона»?
– Жаргон, – поправил Таймыров, – это язык, характерный для небольшой какой-либо группы людей.
– Ясно, ответ понял, – сказал робот и повернулся к профессору. – Что прикажете делать дальше?
Таймырова вдруг пронзила мысль: «А что, если профессор обо всем знает и заманил его в свою лабораторию, чтобы при помощи робота разделаться с ним?»
Но профессор ничего не подозревал. Он велел роботу быть свободным. Тот отошел в пустой угол помещения, щелкнул выключателем на своей груди, и его пчелиные глаза сразу погасли. Механическое существо превратилось в мертвую металлическую статую.
– Поздравляю вас, профессор. Когда вы только успеваете? Столько месяцев не был в институте, а такого кибера сработали.
– Ты же знаешь, что я работаю не один, у меня много учеников и помощников. Это ты собираешься сделать переворот в технике в одиночку. Время одиночек в науке давно прошло, теперь все решают коллективы.
– Не думаю, – возразил Таймыров, – в природе всегда были и будут натуры, склонные к обособленному труду. Наверное, их не так уж много, но все вместе они представляют если не главную, то значительную силу в науке, и, как знать, может быть, именно на их долю приходятся все значительные открытия.
– Ну-ну, не зарывайся, – миролюбиво сказал профессор, – ты лучше расскажи, как там твое чудо века, когда продемонстрируешь его работу?
– Скоро, я думаю, через неделю, не больше, получу необходимый результат.
– Да, результат… – задумчиво повторил профессор. – Было бы лучше, если бы ты никакого результата не получил или никому бы никогда о нем не говорил.
– Что вы, профессор, – удивился Таймыров, усаживаясь против него в другом кресле, – рано или поздно все равно кто-нибудь создаст такой аппарат. Судя по сообщениям в печати, в этом направлении уже давно работают в США и Японии.
– Чем позже это произойдет, тем лучше, – заявил Сухоедов. – Человек еще настолько несовершенен, в нем столько низменных интересов, что твое преждевременное изобретение может принести человечеству гораздо больше вреда, чем пользы. Риск слишком большой, все зависит от уровня сознания, человечности субъекта, который будет им обладать. К сожалению, политику пока еще делает небольшая часть человеческого сообщества, а история, как тебе известно, располагает многими примерами злоупотреблений власть имущих.
– Но на развитие науки нельзя влиять искусственно, тормозить или ускорять. Вы сами как-то утверждали, что в природе все, в том числе и развитие науки, идет по раз и навсегда
