стене комнаты появилась огромная деревянная дверь. Он пнул её ногой и шагнул в голубой туман.
Одна из жительниц Улья, лёжа на большом металлическом столе, абсолютно голая, застонала во сне. Из её носа потекла кровь. Она не просыпалась уже больше трёх недель.
Морская
Макс лежал на берегу. Волны накатывали на ступни. Он злился, размышляя:
«У меня была цель, а я на всё забил. Просто постепенно подменил главное вот на это дерьмо – бесконечные новые тела, кувырки, типа-страстные поцелуи. Они так реальны, но их нет. Это всего лишь проекции моего мозга. Дым. Мыльные пузыри, как в детстве на сделанных отцом фотографиях. Нет глубины. Нет истинного. Важного. Ценного. Этим не дорожишь ни мига после открытия глаз. А вдруг я так и проживу до конца жизни? И ничего не останется, как сказал Вадим. Только пепел. —
Он перевернулся на живот и стал набирать в ладонь и высыпать горкой песок.
– Как там Миша? Он хотел играть в футбол с соседскими мальчишками, а теперь, наверное, сам учит мальчишек чему-то важному. Оперировать, спасать. Правда, теперь осталось только название – врач. Скорее, он – инженер. Наладчик. И программист. Вот что делает теперь врач – программирует машины. И задаёт цель. А я?
Наверно у Миши есть дети. А я кувыркаюсь с девками пять раз в день».
Он уставился на линию горизонта. Там, где океан сливался с небом. В носу что-то сдавило. Он начал шмыгать. Рот скривился.
Справа раздался голос:
– Эй! Эй! Я не знаю как тебя зовут. Красавчик!
Макс повернул голову вправо и увидел… Рыжую.
– Иди к чёрту, я тебя не звал – он отвернулся и нахмурился. Раньше такого не бывало, чтобы объекты появлялись до осознанной команды. Ну и что, что он о ней думал, засыпая. Её здесь быть не должно!
– Эй, ну проснись же, я не могу тут торчать так долго. Пока ты там нежишься с красотками. Она подошла и взяла его лицо руками. Он аж посинел от злости.
– Ауу! Красавчик!
Её голос звучал как-то странно, как будто издалека. Макс зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что Рыжая больше не Рыжая, а блондинка из прошлого сна. Он резко вскинул руку с часами. Три ночи. А светло. Посмотрел на рыжую-блондинку. Она продолжала теребить его за руку и повторять: «Пожалуйста, просыпайся же. Ну!». Посмотрел на часы снова – пять утра. Он во сне, всё верно. Но почему неуправляемом?
– Твою же мать! Крыша! – крыша была его любимым объектом, полностью подконтрольным.
Они с Рыжей оказались лежащими на крыше огромного небоскрёба, внизу раздавались гудки электромобилей, по одежде стекал песок. Он вскочил на ноги и поспешно шагнул в пустоту – вниз с бортика.
– Стой! Ты чего?!
Она схватила его за рукав в последний момент. И, дёрнув на себя, всё равно полетела за ним вниз, всё ещё пытаясь заглянуть в глаза. Это продолжалось так долго – он летел и смотрел в её удивлённые,
