Возникла напряженная пауза. Мать и дочь зловеще молчали. Отец растерянно мялся. Гость встал, потоптался на месте, резко развернулся, как будто ему скомандовали «кругом марш», и быстро направился к выходу. Пятно на стене открылось перед ним. Его собака засеменила следом. Уйти побитым он, конечно, не мог. Отыгрался на отце.
– Помни, смертный, твоя жизнь в руках хранителей. Следует лучше воспитывать дочь, – переступая порог, прошипел он с тихой яростью и вышел вон.
Глава семейства взглянул на Зэю, но ничего не сказал. Не решился. Та молча сняла колпак, под которым я сидел, взяла меня в руки и направилась вглубь дома. На стене перед нами появилось радужное отверстие. Мы прошли через него и оказались в помещении, в котором я угадал ее комнату. У наших девочек-крыс норки чем-то похожи: полочки с безделушками, беспорядочно разбросанные вещи.
В комнате Паутинка дала волю чувствам. Опустилась на пол и разрыдалась. Я потрогал ее за плечо. Она резко прекратила плакать и села.
– Ты молодец. Хорошо держалась. Я бы этого дурака убил на месте.
– Ненавижу хранителей! Они вваливаются в наши дома! Оскорбляют! Придумали нам дурацкое название – «смертные». Им кажется, что оно должно страшить нас. Ведь сами они боятся смерти. Но мы называем себя мэоти – «не боящиеся уединения» – в память о тех, кто когда-то в одиночестве уходил в океан. Мы не боимся смерти. Многие наши уходят в купол, чтобы избежать страданий.
– Слушай, я тут посторонний. Не разбираюсь в ваших отношениях.
– Нет. Ты сразу почувствовал. Это так нелепо. Крыса со свалки понимает меня лучше родителей, – она смутилась. – Прости. Не хотела тебя обидеть.
– Да все норм. Я и есть крыса со свалки. Но это неважно. Когда речь идет о чести и бесчестии, не имеет значения, где ты живешь.
Она взяла меня в руки, заглянула в глаза и удивленно так произнесла:
– Это ты сам сказал? Неужели ты понимаешь, о чем говоришь?
– А чего тут непонятного? Для нас, крыс, это не пустые слова. Есть вещи поважнее положения в обществе. Возможно, тебе не с кем здесь поговорить об этом.
Зря я это сказал. Она напряглась, и я подумал, что она снова заплачет. Но нет – не заплакала, а, напротив, тихо рассмеялась.
– Да ты философ!
– Не думай, что я тупой и неграмотный. Я знаю, кто такие философы.
– И кто же это?
– Ну, они вечно бормочут себе под нос всякий вздор, полагая, что словами можно все объяснить.
– Я сама себе не верю! Неужели я разговариваю с крысой о смысле жизни?! – она просто зашлась от смеха.
– Возможно, ты что-то повредила в моей голове. Я никогда не чувствовал себя таким умным.
Я был рад, что смог отвлечь ее от грустных мыслей.
– Нет. Я же вижу, что ты размышлял над этим. Всегда заметно, когда повторяют чужие мысли. Когда не чувствуют смысла. Просто произносят слова.
– Мой дед называет пустые разговоры «катать камни в жестянке».
– Точно. Здорово,
