лицом.
– Пусти меня! Я тебя боюсь! – в отчаянии выпалила она и сделала тщетную попытку вырваться.
С первого взгляда она поняла: он зол не на шутку.
– Нет, подожди! Сначала поговорим, госпожа недотрога. Чем я тебя напугал? Я похож на бронтозавра?
Она молчала.
– А на крыше… – продолжил он, но она прервала его еще одним рывком, за что и была наказана – он усилил хватку, а руки у него были из тех, которыми жмут гири.
Плечи свело от боли.
– На крыше, – твердо продолжил он, – я просто хотел согреть тебя и поговорить, как цивилизованные люди. Я не знаю, что в этом плохого, и не в силах вникнуть в твои маневры. Что я сделал не так? Или я действительно похож на людоеда?
Она опустила голову и отвернулась, чтобы скрыть непрошенные слезы, и поднесла к глазам руку.
– Да при чем здесь ты! – воскликнула она. – Оставь меня в покое! – добавила она дрожащим голосом, совершенно сломленная неравной борьбой, которая происходила сейчас у нее внутри. С одной стороны, инстинкт самосохранения подсказывал ей, что самое время удирать со всех ног подальше от опасности всерьез влюбиться, а потом быть осмеянной. С другой стороны, железная логика уверяла: так, как раньше, уже никогда не будет. Толик первым из всех людей земного шара осмелился заговорить с ней в таком тоне, не испугался ее колючек и потребовал объяснений. И сделал ей больно. Больно, как никогда.
– Я не оставлю тебя в покое, – настаивал он. – Кончай плакать и посмотри на меня. Ага, ты плачешь, потому что злишься. На меня? На что?
Еще одно усилие для рывка, от которого она подпрыгнула, но не спаслась ни от хватки, ни от щекочущего душу взгляда прищуренных синих глаз.
– Да при чем здесь ты! – Она окончательно вышла из себя. – Просто я… я такая некрасивая!
– Что?!
Пораженный Толик выпустил ее. Но у нее уже не было сил. Она стояла, отвернувшись, и плакала. Ее уже не заботило, как он о ней думает. Поскорее бы он ушел.
– Глупая, – убежденно сказал он. – Какая же ты глупая! Разве в человеке самое главное – быть красивым? Ты хоть понимаешь, почему ты мне так понравилась? Потому что ты хорошенькая и не похожа на других девчонок. Я думал, ты знаешь, что это тоже может быть привлекательным. – Его голос тал мягким., он приподнял за подбородок ее лицо. – Ну же, кончай плакать. Давай будем друзьями. Мир?
– Мир, – согласилась она и слабо улыбнулась.
И они отправились гулять по улицам.
Алька очень осторожно говорила о себе, тщательно избегала даже намеков на увлечение футболом, чтобы он не решил, что она окончательно помешалась. Каково же было ее удивление, когда он сообщил ей, что сам он – футболист и на данный момент тренируется с новороссийским “Гекрисом”. Она замерла на месте и несколько минут колебалась, признаваться ему о своем умолчании или нет. И осталась пока при том. Что уже рассказала.
Они долго ходили по улицам, около получаса бродили по набережной, вдыхая соленый
