своё личное мнение Зерендорф, приготавливая, как и все, чарку.
– Ну что ж, начинаем сушить хрусталь, – разлил серебряным черпаком напиток Аким.
– Тёплый, – недоверчиво нюхал пунш Дубасов.
– Я употребляю только жидкую синьку «Идеал», – перекрестившись, выдал рекламный тост Рубанов, и мужественно жахнул жжёнку.
Отсмеявшись, народ последовал его примеру.
– У-у-х, вещь! – выдохнул воздух Зерендорф. – Брачная ночь мадам Клико, – и под удивлённые взгляды товарищей, как ни в чём не бывало, продолжил: – Сейчас бы гусарской подковкой занюхать, – выбрал на столе закуску.
– Повторенье – мать ученья… Так в гимназии англичанин Иванов говорил, – подмигнул Дубасову Аким и вновь наполнил чарки. – Григорий, повторите фразу по-английски…
– Я тоже употребляю синьку «Идеал», – залпом проглотил тот напиток.
– Ну вот, гимназию, прости Господи, вспомнил. Это штатское болото, – закусив, вытер губы салфеткой Гороховодатсковский. – Лучше расскажи, чего там газеты пишут. Читать-то лень, а знать, как культурному человеку, необходимо.
– С бухарской территории в Самаркандскую область надвигается масса пешей саранчи. Военный губернатор находится в степи на работах по её уничтожению.
– А то – гимна-а-зия… Саранча, вон, и та пехотное училище заканчивала.
– Ага! Сморгонскую академию. Виночерпий, как там дело обстоит насчёт синьки? – протянул чарку Дубасов.
– А о кавалерии чего пишут? – заинтересовался Буданов.
– О кавалерии?.. – на секунду задумался Аким, наполняя протянутую чарку. – От искры парохода загорелась баржа, нагруженная инвентарём офицерского собрания драгунского полка…
– Тоже, видимо, жжёнку варили, – заржал Буданов, – а то от парохода искра…
– Сгорела, между прочим, картина Сверчкова «Наваринский бой», подаренная полку императором Александром Вторым.
– Я употребляю только подкову Сумского гусарского полка, – выпив, отрубился Зерендорф.
Приятели со смехом уложили павшего бойца на диван.
– Забористый пуншик получился, – заплетающимся языком произнёс Дубасов.
______________________________________
Согласно Высочайшего приказа, генерал Троцкий назначил дату выхода полка в летний лагерь, а сам убыл в отпуск, оставив за себя полковника Ряснянского.
Батальонные и большая часть ротных командиров тоже ушли в отпуска, словом, 1-ой ротой Павловского полка руководил подпоручик Гороховодатсковский, а 2-ой – подпоручик Буданов.
Довольный жизнью полковник, своим приказом, выделил полку три свободных дня на обустройство и назначил дежурных офицеров.
Ясное дело, ими оказались Зерендорф с Рубановым.
«Пусть сразу в лагерную жизнь вливаются, – довольно хмыкнув, размышлял Ряснянский, вольготно развалившись в мягком кресле у раскрытого
