потери моей семьи этим ранам не зажить никогда, но там, в тишине, хоть на немного, но боль уходит, правда, приходится каждый раз ездить, чтобы поменять бинты.
Мы больше не возвращались к теме вечеринок, но день начал тянуться медленнее, потому что мне не терпелось уехать. И наконец, прозвенел долгожданный звонок! Мы собрали свои вещи и пошли к парковке, там нас уже ждал Макс.
– Идете вечером? – Ник уже собиралась ответить ему, но я вовремя успела ударить ее локтем по ребрам, и быстро сказала:
– Конечно, увидимся! – затолкав подругу в машину, я села рядом.
– Объясни, что это было? Ты же сказала, что не идешь, – начала шипеть Ник, выводя машину на дорогу.
– Не пойду, просто не хочется ему ничего объяснять, скажешь ему, что я заболела, или ужинаю со Стивом. Да! Отличная идея! – в ответ она покачала головой.
– Я не стану врать Ди, пусть знает о твоих заскоках.
– Хорошо. Все равно я в это время я уже буду в сотне километров!
– Ты неисправима! Обещай, что будешь осторожна и вернешься пораньше, – сказала Ник, подъехав к моему дому.
– Обещаю, – и, чмокнув ее в щеку, я побежала переодеваться.
По счастливой случайности пикап стоял в моем гараже, потому что Стиву некуда было поставить свою вторую новую машину, что избавило меня от неприятной встречи с ним. Шорты, майка, удобные кеды, дорога, вьющаяся лентой под лысой резиной старого авто, и все ближе любимое сердцу место, что может быть лучше этого?
Лес принял меня как заблудшую дочь, где-то закричали птицы над своими гнездами, но быстро затихли, смирившись с моим присутствием, как будто узнав. Трава была сочной и мокрой, поэтому я скинула кеды и пошла босиком. Ноги ступали по зеленому ковру совершенно бесшумно, стволы поваленных деревьев, через которые приходилось переступать, на ощупь были похожи на бархат. Все тут величественно тянулось вверх, от маленьких кустиков, до многовековых елей. Я вдыхала родные запахи хвои и понимала, что вернулась домой. Весь мир был сосредоточен здесь, в этой колыбели мира, эти исполины видели все, начало, рождение жизни из ничего, ее судьбу, они будут свидетелями нашего конца. Но когда после этого найдется место новой жизни, они не смогут поведать о нас, потому что немы, потому что не могут ничего сказать, ни с шепотом листьев, ни в трещинах тысячелетнего ствола. Я шла к озеру, ставшему таким родным и наслаждалась тишиной. До него оставалось совсем чуть-чуть, уже можно было разглядеть, как блестит вода между деревьев, как вдруг где-то слева тревожно крича, и хлопая крыльями, встрепенулась птица. Я почувствовала ее тревогу, словно на водную гладь упала первая капля дождя, отозвавшись мелкой рябью. Сегодня в лесу мы были не одни. За моей спиной кто-то дышал, все мои чувства обострились, мне стало слышно, как ровно бьется его сердце. Если он не волновался, то логичнее всего предположить, что он не замышляет ничего плохого, но какие-то внутренние инстинкты подсказывали мне,
