окончательно. Шло время, и однажды трясение земли произошло. Плиты планеты сдвинулись, образовался в ловушке разлом, и Хорх смог выбраться наружу! С тех пор бродит он от деревни к деревне, похищая того, кто во тьме беспечно блуждает.
– Дедушка Тихомир, – подал голос Коля, тот самый сопящий карапуз лет пяти – а, может, дядю Семёна и Виталия, что пропали, Хорх забрал? – произнёс он шёпотом.
– Коля, – Иваныч встал во весь свой гигантский рост – ты умён не по годам! Его это рук дело, не иначе. Снова эта напасть на Волхвы обернулась. Посему – осторожней с темнотой, далеко и без взрослых – ни шагу! Запомнили?
– Да, дедушка Тихомир – ответили дети хором таким напуганным голосом, насколько это возможно.
– То-то же.
Они молча сидели и смотрели на горящее пламя. В разлетающихся от костра искрах дети чувствовали себя защищёнными. Ни один не отважился встать и побрести домой, хотя ближайшая избушка была прямиком за спиной Иваныча.
– Вот вы где?! – раздался голос и вслед за ним из темноты показался тучный бюст в белом громадном платье; Мстислава, соответствующая званию деревенской доярки, покупала его уж точно не на вырост. Длинные светлые волосы превращали её в летящее по ночным волнам привидение-переросток. – Вы опять, что ли?! Ну-ка по домам, спать пора! – мощный голос заставил вибрировать стёкла соседних домов.
– Прокофьевна, не серчай, у нас здесь хорошая компания, – лицо Иваныча расплылось в кефирной улыбке. Детишкам интересно, правда, ребят? – он окинул взглядом детей.
– Вижу! Доведёшь, старый, детей до инфаркта, сдадим в милицию! – по округе разнёсся лай, пробудились собаки.
– Брось, мать, уже расходимся. Утро вечера мудренее, друзья. Не забудьте, о чём мы говорили!
Детские головы боязно закивали.
– Дед! – взревела доярка.
– Доброй ночи! – заключил Иваныч и шустро засеменил к своему дому, опасаясь гнева Мстиславы.
Дети разбежались от костра, попрощавшись со старцем только вспышками пугливых глаз, чувствующих приближение взбучки от родителей, и всю дорогу, пока каждый брёл до своего дома, они косились в сторону леса.
Иваныч последовал их примеру. Пришёл к себе, принял сто граммов «снотворного» для крепкого сна и отправился на боковую. Эта ночь не беспокоила жителей Волхвов.
3
Внутренняя дорога, «дворовая», как любили говорить местные, делила деревню на зоны домиков и огородов. И если жилища были заботливо ограждены массивом зелёных холмов и лесом, находящимся за ними, то огороды могли увести путника в бесконечность, так как за участками и пшеничным полем необъятных размеров было видно лишь полоску горизонта.
Женька со своим другом Славиком любили пощекотать себе нервы, пробравшись на пшеничное поле и оказавшись на огромном безлюдном пространстве, лишь во власти степного ветра, чтобы встретить наступление сумерек. Они представляли,
