хуже, поставки провизии в крепость скудели с каждым разом, зима и вовсе попросила всех отощать. Зато процветала военная промышленность: Конмаэл то и дело узнавал из газет о новых изобретениях. Бронированные автомобили, бронированные лодки, бронированные самолёты. Конница была теперь не так эффективна, а то и лошадей нарядили бы в стальные попоны. Мир кривился и корчился, но выталкивал из себя новые орудия, машины, вещества. С самолётов стали сбрасывать бомбы. Придумали какую-то машину, сметающую всё на своём пути, назвав её «танк». Химики в лабораториях ставили опыты со смертоносными газами. Более подлого способа уничтожения Конмаэл не мог и представить – человека убивал вдох и соприкосновение кожи с воздухом. Самое первое проявление жизни оказывалось смертельным.
Разведчики карабкались в небо на воздушных шарах и дирижаблях, военные инженеры загоняли корабли под воду. Всё это мерещилось Конмаэлу там, впереди, у невидимых глазу линий траншей, первой и второй. Морские сражения бушевали на другом, очень далёком фронте, но в воображении капитана это тоже свершалось там, впереди. И всё это вперемешку клубилось в его сознании: танки против подводных лодок, командиры на воздушных шарах, град пуль с неба и из-под земли, повсюду взрывы и дым. Его слух уловил звук выстрелов – казнь свершилась, и рекруты получили ещё один урок. Залпы винтовок точно легли на мир из его фантазии.
Он был всецело поглощён гротескной картиной, когда на стену рядом с ним сел воробей, громко зачирикал и вывел капитана из плена воображения. Конмаэл поглядел на маленькое серое существо. Птица наклоняла голову то в одну, то в другую сторону – присматривалась к человеку, время от времени выдавая как будто бы вопросительный «чирик». Растворились в дымке танки, пропали из воздуха дирижабли, ушли подлодки. Вокруг снова была осторожная, пока ещё тихая весна.
– Капитан Форальберг, господин!
Воробей мгновенно вспорхнул и скрылся из виду.
Перед Конмаэлом вырос молодой Ивар.
– Вас вызывает майор Таубе.
«Ну конечно», – мелькнуло в голове. Это случалось теперь чуть ли не каждый день.
– Спасибо, Ивар, – тускло ответил Конмаэл и нехотя направился в башню Правосудия.
Георгий Таубе с присущей ему отрывистой медлительностью перебирал документы – казнь уже закончилась, рекруты разошлись. Он бросил колкий взгляд на вошедшего офицера.
– А, капитан! Проходи, садись.
Конмаэл молча подчинился. Сегодня в башне было особенно душно, пыли стало будто вдвое больше в нагретом солнцем пространстве.
– Плохие новости, Форальберг. – Майор взял со стола какую-то бумагу и потряс ею в воздухе. – Их войска сегодня на рассвете пробились через нашу линию фронта. Две недели прорывались, и тут на тебе.
Конмаэл молчал, выжидающе глядя на Таубе.
– Чёрт знает
