ушел, причем дня три назад. – Наташа улыбнулась. – У тебя была настоящая лихорадка, ты несколько дней почти не приходил в себя, я даже доктора тебе вызывала из города. Но хорошо, что все хорошо. Ты пару раз вдруг как будто просыпался и нес абсолютный бред. В принципе, это было смешно. – Сестра потрепала его за волосы. – Ну, иди ешь и собирайся встречать маму. Сегодня суббота, она точно приедет.
Саша так обрадовался новости, что даже слегка подпрыгнул на месте, а потом, изменившись в лице, посмотрел на Наташу:
– А как бабушка? Очень волновалась за меня?
Сестра уперлась одной рукой в бок и поджала губы.
– Что? Что-то не так? Давай, скажи что-нибудь.
– Ну, она еще не вернулась, понимаешь. Не вернулась… – Она задумалась. – Ты лучше позавтракай и иди встречать маму, она уж точно на все твои вопросы ответит.
Пока Саша завтракал остывшей и совсем невкусной рисовой кашей, он медленно осматривал кухню и понимал, что за три дня здесь многое поменялось: посуда свалена в раковине, пол грязный, не как при бабушке, чашки на полках переставлены местами, а одна, разбитая, осколками лежит у окна. Все было не так, и даже как будто пахло от тарелок иначе – но самое ужасное было то, что через кухню в дом входили какие-то незнакомые люди, здоровались с Наташей, глядели на него, а потом осматривали дом – стены, двери, потолок, лампочки в гостиной. Спросить у Наташи, кто это, он не решался. Он постарался побыстрее закончить с едой и пойти ждать маму на остановку.
Когда Саша вышел во двор и во все легкие ртом втянул воздух, у него закружилась голова, и от этого показалось, что на улице тоже как будто все поменялось. Дело было не только в перестановке вещей – лопат, граблей, пленки для грядок, – нет, все было хуже: на глазах предметы становились зыбкими и как будто неуверенными в самих себе.
Сильно мотнув головой, Саша пошел к калитке, а затем дальше и дальше по улице, вплоть до разросшегося сиреневого куста, прикрывавшего заброшенный участок со сгоревшим домом. Там он свернул за угол и направился вверх по дороге: солнце слепило глаза, и он надеялся, что встреча с мамой, которая добиралась сюда из города на электричке и автобусе каждые выходные с сумками наперевес, расставит все по своим местам. Он обожал ее, и пять дней без ее внимания было для него многовато – он по ней скучал и начинал ждать еще с пятницы.
Наконец, вдалеке появилась чья-то фигура – только через несколько минут он смог различить, что это мама.
– Эй, привет, привет! – закричал он ей, бросившись навстречу. – Как ты доехала, как дела? – спрашивал он у мамы, уже обнимая ее.
Она поставила сумки на пыльную землю и, поцеловав его в щеку, вытащила из одной из них сливочный рожок.
– Давай я понесу сумку. А почему ты вся в черном, тебе не жарко? На улице тепло. Кстати, и еще, а что с бабушкой случилось? Наташа сказала, что лучше спросить у тебя. Вот, спрашиваю!
– Саша, Саша, подожди, дай секунду перевести дух, и пойдем дальше. Вначале я отвечу
