может быть, – уклончиво ответил ей Шерлок Зай. – Ну что ж, суть проблемы я уловил. Осталось уточнить, где конкретно находится та ель, на которой вы изволите проводить свои пикники?
– На кр-раю леса, у р-речки, – ворона неопределенно махнула крылом. – Она самая высокая, не ошибетесь. Так вы поможете мне?
– Постараюсь, – Шерлок Зай, судя по его задумчивой морде, уже утерял всякий интерес к гостье, пытаясь разложить по полочкам в голове те скудные крохи информации, которые ему удалось вытянуть из вороны. – Скажите, мадам, а вы не пробовали есть сыр дома? В таком случае, мне кажется, проблема разрешилась бы сама собой.
– Уж не вздумали ли вы учить меня, молодой человек! – тут же вспыхнула ворона, словно пропитанный сосновой смолой трут от случайной искры.
– Ну что вы, мадам! Как вы могли подумать такое? И в мыслях не было! – Шерлок Зай поднялся из кресла, давая тем самым понять Карконте, что разговор завершен, и той волей-неволей пришлось сползти со стула. – Я берусь за ваше дело и буду держать вас в курсе.
– Ах, я так надеюсь на вас! – расчувствовавшись, ворона полезла было целоваться, но Шерлок Зай предупредительно выставил перед собой лапу.
– Всего доброго, мадам Карконта!
Когда я, проводив гостью и затворив за ней дверь, вернулся к столу, Шерлок Зай уже сидел в своем кресле, раскуривая давно погасшую трубку.
– Крайне неприятная, вредная и сварливая особа, – произнес он, тряся лапой в попытке затушить горящую спичку. – Как вы считаете, Уотерсон?
– Полностью с вами согласен, Шерлок, – ответил ему я. – Но вы обещали объяснить, как вы по записке так детально смогли охарактеризовать ее. Особенно мне неясно про сыр.
– Вы до сих пор не догадались? – Шерлок Зай уставился на меня, распрямляя уши.
Под этим пристальным изучающим взглядом я, признаюсь честно, почему-то почувствовал себя исключительным болваном. Мне стало даже чуточку стыдно.
– А все же?
– Ну, это же тривиально, Уотерсон! Вы просто невнимательно изучили записку. Во-первых, почерк, – Шерлок Зай потянулся к письму и взял его в лапы. – Взгляните еще раз: буквы гуляют вверх и вниз, нет четкой опорной линии, иногда Карконта пытается дорисовать прерванную букву, но не попадает точно на кончик конца линии – это однозначно указывает на слабое зрение. Также все линии как бы дрожат, а это возможно, лишь когда в когтях нет уверенности – то есть наличествует тремор. То, что это писала ворона, предельно понятно становится из желания подчеркнуть, сделать акцент на раскатистости звука «р» в словах – как видите, Карконта ставит их сразу по два. И вообще, пишет она так, как говорит, следовательно, с образованием у нее не ахти, а это уже привилегия богатых бездельников – многие из них считают образование совершенно никчемной вещью, недостойной их положения. К тому же на статус Карконты указывает давленный печаткой вензель на верхнем левом краешке листа – так поступают богачи, чтобы подчеркнуть свою значимость. Характер же этой дамы просматривается в ее стиле
