продолжали рожать зараженных детей. Одна такая женщина писала Сэнгер:
Сегодня я – мать шестерых живых детей и двоих недоношенных. Моему старшему уже двенадцать, и он с рождения беспомощен. Остальные дети очень бледные, их приходится то и дело водить к доктору. Одна из дочек слепа на левый глаз. После рождения последнего ребенка я пыталась держаться подальше от мужа, но это вызывало ссоры, и однажды он от меня ушел, сказав, что я не выполняю долга жены.
К тысяча девятьсот двадцатому году у Сэнгер было множество новых союзников. Более 4,7 миллиона американцев, многие из рабочего класса или семей иммигрантов, отслужили во время Первой мировой войны в армии, где узнали о венерических заболеваниях и презервативах от товарищей-солдат и проституток. В Европе достать презервативы было легко, они неофициально продавались во многих правительственных американских кафетериях. Когда война закончилась, ситуация с венерическими заболеваниями стала настолько серьезной, что многие американцы начали рассматривать секс как вопрос общественного здоровья, достойный научного исследования и внимания общества. Правительство Штатов начало тратить миллионы на кампании по оздоровлению общества, чтобы предотвратить распространение болезней, передающихся половым путем. Органы здравоохранения получили поддержку судьи апелляционного суда Нью-Йорка, который ранее подтвердил приговор Сэнгер по поводу нарушения законов о пороке, но зато впервые постановил, что врачи могут прописывать контрацепцию для здоровья женщины.
Для Сэнгер этого было недостаточно. Врачи назначали контрацепцию только в самом крайнем случае, и даже тогда – что они могли прописать? Не было надежных средств предохранения, кроме, может быть, презервативов. Чтобы использовать презерватив, нужно согласие и сотрудничество мужчины, а Сэнгер по опыту работы в бедняцких районах Нью-Йорка знала, что мужчина обычно не против шести-семи детей, лишь бы у него была возможность получать секс всегда, когда придет настроение. С последствиями разбирались именно женщины – не только потому, что они вынашивали детей, но и растили их тоже они. В тысяча девятьсот девятнадцатом году Сэнгер писала:
Хотя его никто не избавляет от страданий, это правда… гораздо сильнее страдает она. Это она долго носит, рожает и вскармливает нежеланное дитя. Это она дежурит возле ложа страданий, где мучается ребенок, потому что родился в перенаселенном доме… Это ее плотскую тягу убивает страх нежелательной беременности. Это она в первую очередь и потому безнадежно лишается возможности самовыражения.
Резиновые презервативы продавались в жестянках и носили имена «Шейх», «Рамзес», «Павлин» и «Золотой фазан». И хотя они были дешевы, эффективны и широкодоступны, для Сэнгер этого было мало: она больше волновалась о контроле рождаемости, чем о предотвращении заразных болезней. Но, во всяком случае, решение судьи сделало ее работу законной, и
